— Сюда иди, сказал, — с нажимом повторил Яр. — Ты мне рядом нужна.
— Гризли…
— Ложись!
Я, чуть не икая от страха причинить ему боль, аккуратненько стала умащиваться на самом краешке койки, но мой медведина подтянул меня ближе, заставляя прилепиться к его боку.
— Завтракала?
— Да о чем ты вообще? — всхлипнула, ощущая, что снова начинаю неумолимо раскисать.
— Вот оставь тебя, и совсем с голоду загнешься.
— Не оставляй. Я сама от тебя больше никуда.
— И никогда, — с нажимом подсказал он.
— Угу, никогда.
— Как смогу ходить, сразу пойдем заявление в ЗАГС подавать.
Прозвучало совсем не вопросом.
— Пойдем, — согласилась я, окончательно расслабляясь от его тепла. Слезы лились, но они были уже совсем не о том.
Невзирая на весь нервяк, стало невыносимо клонить в сон.
— Детей возьмем из детдома. Троих.
— Четверо нам не многовато будет? — сонно уточнила у него.
— Рокс? — удобное плечо напряглось под моей щекой. — Серьезно?
— Врач сказал — да. Так что ты не думай помирать. Мне, такой непутевой, четверых никак не воспитать. Меня саму еще воспитывать.
— Моя ж ты гадость патлатая… — сквозь стон рассмеялся Яр, прижимая крепче непострадавшей рукой. — Люблю тебя.
Эпилог
Месяц спустя
— Рожей вниз! Руки на капот! Ноги шире, быстро, бл*дь! — здоровенный спецназовец пнул ботинком по лодыжкам одетого в дорогой костюм парня, и тот взвизгнул.
— Мне больно! Да что происходит? Что я сделал? — заскулил он, сразу подчиняясь, а стоящий рядом Боев сплюнул на асфальт.
— Как девка, ей-богу! — презрительно скривился он.
— Противно это, — передернулся я. — Лучше бы рожу ему всю измочалил. И все на этом.
Я не посвящал Боева во все подробности, когда попросил помочь найти и наказать козлину Толичку. Но он и сам почти до всего дотумкал, пока по нему инфу собирал. За эти годы смазливый сучонок много чего успел. Даже женат уже дважды был. Оба раза недолго, но с большой выгодой для себя при разводах. Первый раз опомнившаяся бизнес-леди сама откупилась от этого прилипалы. Второй раз он провернул тот же трюк, что и с моей Рокс. Обрюхатил семнадцатилетнюю дочь какого-то бизнесмена, и тот счел за благо устроить свадьбу. Но так же быстро и добился их расставания, отвалив гаду отступные.
— Противно — вали к своей погремушке и не мешай мне развлекаться. Ты ему п*здюлей дашь, а он на тебя еще заяву накатает, не постесняется. А нам оно надо?
— Внимание, понятые, в автомобиле гражданина Смирнова Анатолия Валерьевича обнаружены два пакета вещества белого цвета! — громко провещал командир группы спецназа, зыркнув в нашу сторону.
— Что толку от твоего мордобоя, Камень? Ну полежит в больнице, еще и страдальцем будет выглядеть. Очухается и дальше пойдет баб окучивать и обирать. Вон за пять лет как приподнялся на этом деле. А так присядет лет на пять, а мы по этапу пустим слушок, что он имеет привычку малолеток совращать. И кирдык ему. Морда смазливая, ссыкун, видно, по жизни, выйдет уже знатным петушком. Если выйдет. Вон глянь, как жопу отклянчивает, прям готов уже стать секс-звездой на какой-нибудь зоне.
— Все равно мерзко это. Подстава.
— Задолбал ты меня своей честностью, — огрызнулся друг. — Прошли те времена, когда уродам было достаточно морды красиво бить. Таких, как этот, надо наказывать хорошенько. Исправить-то не вариант. К тому же я все сам организовал, ты весь в белом. Так что езжай ты под бок к своему беременному гвоздю. А я останусь, досмотрю.
Махнув рукой, я пошел в машину. Захлопнул дверцу, отсекая себя от истерических воплей урода, причинившего когда-то боль моей погремушке. Может, Андрюха и прав. Таких, как он, бить — только руки марать.
Три месяца спустя
Андрей Боев
— Ешь давай, — сдавленно прошипел мне Камнев, воровато косясь в сторону дверного проема.
— А почему я-то? — так же шепотом возмутился я. — У меня от ее борща в прошлый раз чуть рот не сгорел и срал я огнем! А в это раз еще и суп с грибами. Я жить хочу! Сам ешь.
— Мне нельзя, у меня вон ребенок скоро родится, сиротой останется, — фыркнул в ложку Яр и таки попробовал первым.
У него чуток задергался левый глаз, но в целом рожа осталась невозмутимой. Ну да, с такой, как его супружница, сойдешься и еще какой покер-фейс держать научишься. Хотя ничего по жизни эта Роксана оказалась. Адекватная. Я бы, конечно, с такой не сошелся ни в жизнь. Мне удобную надо, чтобы порядок и уют, и молчала в тряпочку, когда не спрашивают. И сама с этим «где был» и «почему духами воняет» не лезла. Короче, Камню эта языкатая в самый раз, вон ходит вечно лыбится теперь, как дурак, и на телефоне висит постоянно, а мне и вовсе похер. Но вот жрать ее стряпню — это п*здец как жестоко.
— Вот, у тебя хоть ребенок уже заделан, а у меня вообще никакого продолжения, — огрызнулся я.
— Ешь, сказал, ты нам с Рокс должен.
— Да ты с меня уже давно спросил за этот должок, и я сто раз перед ней извинился.
Спросил — не то слово. Мои бедные ребра и печень помнят это в мельчайших подробностях. Еще и не дашь сдачи — еле на ногах стоял тогда, засранец, а все туда же. Хрен теперь я еще полезу в какие-нибудь окололюбовные разборки. Они потом милуются, а мне по печени.
— Ой, я забыла! — кухарка-отравительница вернулась на кухню. Волосы отросли уже без краски, лицо такое стало… другое, короче. Живота толком и нет, но зато сиськи ух как налились. Пудовый кулак Камня появился у меня перед носом, отбивая мигом крамольные мысли.
— В этот суп же сметану нужно, — полезла Роксана в холодильник. — Будете добавлять?
Мы с Камневым переглянулись и закивали синхронно. Много-много сметаны нам ой как кстати.
— Я к тебе больше не приду, — сообщил Яру, увидев наконец дно тарелки. — Пытки и опыты на людях законом запрещены.
Конец
