— Иди сюда!
Я побежала вперёд, ощущая босыми ступнями каждую щепку и осколок. Оказавшись на другой стороне комнаты, наткнулась на запертую дверь и загнанно обернулась. Михаил хмуро смотрел на пол, и я поняла, что каждый мой шаг отпечатался кровью.
— Ты настолько меня боишься? — Михаил взглянул на меня оценивающе, словно видя впервые. — Я надеялся, что со временем…
— Не трогай меня, не прикасайся, — от ужаса меня всю просто трясло. — Если ты… ты…
— Я ухожу, — оборвал мои стенания муж и с размаха пнул обломок стула. — У тебя есть немного времени — подумать о нас и нашем будущем.
— Снова грозишь психушкой? Пранин выдал заключение, что я здорова.
— Пранин работает не на тебя, — отметил Саталов мёртвым голосом и тут же добавил добродушным тоном. — Но я хочу, чтобы ты приняла решение добровольно…
Внезапно открывшаяся за спиной дверь заставила меня подпрыгнуть и прижаться к стене.
— Что здесь происходит? — на пороге стоял взъерошенный Док. Он беглым взглядом окинул меня и поджал губы. — Таня, не двигайся. Я сейчас перенесу тебя в комнату и займусь твоими ногами, — мне ничего не оставалось, только лишь согласно кивнуть. — Саталов, ты совсем разум потерял? Девчонка почти впала в истерику! Какого хрена?
— Не забывайся, — процедил супруг, но снова взглянув на меня, потупился. — Заночую в городе. Таня… детка, поговорим потом.
Когда подошёл телохранитель, я прижалась к нему так крепко, что услышала, как бьётся его сердце.
— Он… обидел тебя? — я мотнула головой. — Ударил?
— Нет, — всхлипнула жалко и охнула, когда он подхватил меня на руки. — Я сама.
— Твои ступни изрезаны, глупая. Нужно обработать их антисептиком и удалить впившееся стекло.
— Он преследовал меня, — пояснила я, уткнувшись в шею телохранителя. — Я не могу быть с ним. Не могу.
— Маленькая, — вздохнул мужчина, ссаживая меня на кровать, и опускаясь следом на пол передо мной на колени, — Михаил твой муж, и у вас брачный контракт. Неудивительно, что с тобой он захотел всех атрибутов семейной жизни.
— У него есть женщина…
— Михаил живёт один. Это точно.
Тут я поняла всю глубину ямы, в которую угодила. Пока Док вынимал из меня стекла, я кусала губы.
— Больно?
— Почему Саталов тебя терпит?
— Что?
— Ты ведь не просто нанятый работник…
— Не лезь в это, — прозвучало весьма грубо, однако пальцы мужчины бережно вытаскивали кусочек фарфора из кожи, и это придало мне смелости.
— Помоги мне. Ты же знаешь, как мне лучше скрыться, и где Саталов меня не найдёт.
— Не будь идиоткой. Я только начал думать, что ты дружишь с головой.
— Тебе ведь не всё равно…
Мужчина вскинул голову и окатил меня ледяным взглядом.
— Думаешь, мне есть какое-то дело до тебя? Считаешь меня… кем?
— Ты ведь помогаешь…
— Чтобы не было проблем. И только, — я часто заморгала, понимая, что могу снова расплакаться. — Не надо. Меня не тронут твои сопли.
Слёзы потекли по щекам, и я их смахнула дрожащей ладонью.
— Уходи.
— Надо обработать ранки. Тут всего пара…
От этой неискренней заботы на душе стало так тошно, и я оттолкнула от себя Дока, поднимаясь на ноги.
— Уходи из моей комнаты, — мне удалось поднять подбородок, и я очень надеялась, что мужчина не заметит насколько мне больно.
— Таня, не усложняй.
— Обращайся ко мне на "вы". Может, с Саталовым у вас и другие отношения, но для меня ты — всего лишь охранник, которому плевать.
— Всё гораздо сложнее.
— Ошибаешься. Всё просто. Пошёл. Вон.
Оставшись в одиночестве, я разбила зеркало. Оно мне не нравилось.
Глава 37
Утром я долго стояла под душем и с остервенением оттирала кожу, морщась от тянущей боли в каждом синяке. На бедре явно виднелся отпечаток ладони. Когда именно Булатный его оставил, я не помню. Было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Ночью, прислушиваясь, как кто-то из работников убирает мусор в гостиной, я приняла решение. Несмотря на все угрозы Саталова, я уеду из этого дома. Сбегать от него не стану, но поселюсь в городе в служебной квартире и попытаюсь как-то наладить свою жизнь. Да, у меня контракт, в этом Док прав, но этот договор также гарантирует мне безопасность. Если меня снова признают недееспособной, денежный поток со счета сразу же приостановится до моего "выздоровления". Тщательно изучив документы, я узнала, что только будучи в здравом уме, могу использовать деньги. К тому же, я могу снимать их и большими суммами, если обосную необходимость этого. Возможно, в этой лазейке и кроется мой путь на волю. Саталов любит свою компанию, а для меня она — всего лишь чужая фирма. Возможно, стоит попросить помощи у Игоря. Его сотрудничество сейчас необходимо мужу, как воздух.
Промокнув влагу с кожи, я обернула полотенце вокруг головы и вышла в спальню. На пару мгновений, я потеряла дар речи и остолбенела. На моей кровати сидел Игорь, собственной персоной. Он странно смотрел на меня, скользил внимательным взглядом по отметинам, оставленным им же накануне, и хмурился.
Опомнившись, я осознала, что стою перед мужчиной совершенно обнажённая. Чертыхаясь, сдёрнула с волос полотенце, чтобы завернуться хоть в него, создав мнимую иллюзию закрытости. Мокрые пряди рассыпались по плечам, и я едва заметно поёжилась от прохлады.
— Как ты сюда попал?
— Дверь выломана, — указал мне Игорь на очевидный факт.
— Что тебе здесь нужно? — я лихорадочно, оглядывалась, понимая, что у гостя было время рассмотреть разбросанные вещи, осколки зеркала, свежие следы крови на ковролине.
— Я пришёл с этим, — мужчина указал на папку, лежащую поверх покрывала. Ту, которую я оставила на стройке. Рядом лежал мой потерянный телефон. — Но меня интересует вот что: почему ты занимаешь комнату прислуги?
— Тебя это не касается, — огрызнулась, сдёргивая с вешалки халат. Как назло, он оказался из тонкой ткани, но всё же был лучшим одеянием, чем короткое полотенце, едва прикрывающее ягодицы. — Поругалась с… мужем…
— Врёшь, — остановил меня Булатный. — Здесь мало вещей, но все твои. Ты ещё в день свадьбы сбежала от меня в эту комнату. Я решил, ты просто спряталась здесь, но вот сейчас смотрю и думаю…
— Тебе это ни к чему, — набросив на плечи одежду, скинула на пол полотенце. — Думать — это не твоё.
— Комната обжита. Значит, ты здесь давно. Скажи мне, Лучик, — я перестала дышать от этого ласкового обращения. — Ты хотя бы знаешь, где хозяйская спальня?
