— Это просто шампунь ванильный, — растерянно пробормотала.
— Неужели? — и тут он выдохнул почти неслышно. — Можно?
Завороженно я смотрела на изогнутые в улыбке губы, пока не поняла, что моего разрешения действительно ждут.
— Да, — отозвалась я слабо, но этого оказалось достаточно.
Незнакомец меня поцеловал. Это было восхитительно неправильно и захватывающе нечестно. Приподнявшись на носочки, ухватившись за его плечи, я позволяла талантливым губам ласкать свои. Его ладони очертили мою спину, скользнули на ягодицы и стиснули их до сладкой боли. Наверное, я застонала. Это разрушило удивительное нечто, возникшее между нами. Мужчина отодвинулся, освобождая меня от объятий, и я качнулась следом.
— Ты — красный свет. Стоит остановиться, — хрипло заявил он. — Лучше иди… по-хорошему.
— А, может, я…
— Иди, глупая, — он хищно ухмыльнулся, и я попятилась. — А то затащу к себе в логово…
Мне хотелось спросить: "И что же дальше?", но здравый смысл, наконец, ко мне вернулся. Я только что целовалась с незнакомцем на улице. Мимо нас шли люди, сновали автомобили, а мне казалось, что нет ничего и никого, кроме нас двоих.
— Извините, — просипела я и, опустив голову, зашагала прочь.
Наверное, моё лицо было пунцовым, потому что ощущение жара не спадало. Ноги подгибались, и я боялась закрыть глаза, чтобы не потерять сознание. Не выдержав, я побежала. Обогнув угол дома, я заскочила в подъезд Машки и, поднявшись на пролёт между первым этажом и вторым, опустилась прямо на бетон. Обхватила колени, уткнулась в них и заплакала. По щекам текли слёзы, которые я давно себе не позволяла. Только они не были горькими. Было так странно на душе. Словно из неё уходит что-то тёмное. Заметив движение за окном, я вскинула голову и замерла. Во двор стремительным шагом вошёл разрушитель моего спокойствия. Он оглядел детскую площадку, открытые подъезды и решительно направился к первому. Поднявшись на ноги, я отряхнула джинсы и рванула наверх, к подруге. Её подъезд был по счёту вторым.
Глава 7
Машка всё ещё посматривала на меня с подозрением. Она заварила особенный чай с лепестками цветов и кусочками фруктов, нарезала рулет и ненавязчиво убрала нож в стол.
— У меня свой есть, — протянула я замогильным голосом и улыбнулась. — Хватит уже коситься, Маш. Я так себя цирковой собачкой ощущаю.
— Ты плакала.
— А у тебя не бывает поводов? — я откусила бисквит и блаженно зажмурилась. — Какая вкуснотень.
— Мама пекла, — примирительно похвасталась подруга. — Она про тебя спрашивала, — девушка поёжилась под моим пристальным взглядом и выдала. — Не могла я видеть тебя такой. Ты не представляешь… Пришла, а ты смотришь в стену и ни на что не реагируешь. А потом… Мне надо было тебе позвонить, встретиться. Но…
— Да никаких обид, — мне действительно было важно сегодня и здесь. — Было и прошло. Я на таблетках совсем чумная была.
— А сейчас не пьёшь?
— Доктор оставил на моё усмотрение. Эпизодически могу выпить, — соврала я. Ну, не хотела я видеть презрение на её лице или ещё хуже — жалость.
— Круто, — Машка расслабилась и налила мне чай. — Из Тая привезла. Вкусный.
Кто бы сомневался. Пила напиток мелкими глотками, прикрывая от удовольствия глаза. Через тонкую ткань штор комнату озарял солнечный свет. Было так спокойно и легко.
— Твою ж… Ты замужем?
— Нет.
Я резко дернулась, выпадая из нирваны. Подруга ухватила меня за руку и с нескрываемым интересом стала рассматривать кольцо на безымянном пальце. Только что на зуб не попробовала.
— Дай померить.
— Оно не снимается, — для подтверждения я покрутила украшение, пытаясь стянуть, но тщетно.
Тут девушка случайно сдвинула мой браслет и, словно, окаменела. Высвободив ладонь, я зажала её между коленей и отвернулась. На стене тикали часы. В этой квартире не гудел холодильник, и по утрам в открытую форточку не врывались петушиные крики. Наши жизни разнились. Когда то они были похожи. Не сейчас.
— Пойду, наверное, — хмуро бросила я, поднимаясь. Маша ухватила меня за руку и потянула обратно.
— Ты не обижайся. Просто мне сложно смириться…
— Знаешь, что самое страшное? — я не могла заставить себя смотреть на подругу, отчаянно борясь увидеть жалость в её глазах. — Я не помню, как сделала это. Мне часто кажется, что это — не я, и это — не со мной, и… Будто кто-то другой сделал это со мной и потом, когда порезал, сунул в руки бритву.
— Мне жаль… — Маша прижалась ко мне, опрокидывая на пол дорогую чашку.
— Я жива. И это важно. Всё остальное осталось там, позади. Не хочу, чтобы обо мне судили по тому, что произошло… с другой мною. Не хочу сожалений и вопросов.
Горячий и наверняка безумно дорогой чай заливал не менее ценный паркет. А мы обнимались. Было здорово.
— Танька, ты плохо на меня влияешь, — подруга подозрительно шмыгнула носом. — Теперь и я реву.
— Иногда это полезно. Чтобы не было нервного срыва.
— Предпочитаю мартини.
— Тоже вариант.
Мы привели кухню в порядок. Я споласкивала чайник, когда Маша закурила у приоткрытого окна.
— Ты расскажешь мне о причине?
— Причине? — обводя пальцами изогнутые ручки чашек, я вспомнила незнакомца у дороги.
— Ты говорила, что есть повод навести красоту, — напомнила девушка, и я кивнула.
— Сегодня хочу быть красивой. И нужно выяснить, где мой жених празднует свой день рождения.
— Вы поссорились?
— Нет, — действительно, со стороны это выглядело странно. — Всё сложно.
— Неужели? — струя дыма поплыла к потолку. — Твой парень встречает днюху без тебя, и ты даже не знаешь где? Куда сложнее?
— Со мной бывает сложно, — я осторожно подбирала слова.
— Дурацкое оправдание, — отрезала подруга, жестикулируя сигаретой и роняя пепел.
— Не сори.
— Узнаю свою Танюху, — хохотнула приятельница и примиряюще затушила в пепельнице окурок. — Так, давай мне подробности. Кто твой таинственный жених? С кем тусит?
Она ухватила меня за руку и потащила в гостиную. Обстановка была немного другой. Новая мебель не вписалась в интерьер. Слишком вычурная. Это я отметила автоматически и тут же смутилась. Не моё это дело.
— Чего тут таинственного? Ты его знаешь. Серж Саталов.
Подруга уставилась на меня, как на помешанную и произнесла что-то вроде: "Хммм", а затем странное:
— Ты уверена?
Глава 8
— Маш, может, я и не совсем нормальная, но не сумасшедшая. И, конечно, я знаю, кто мой жених, — Машка странно скривилась. — Что это значит?
