— Не вижу причин притворяться друзьями, — я махнула рукой. — Ты мечтаешь меня сломать, а я тебя презираю. Зачем нам эта игра?
— Хочешь правды? — я нетерпеливо кивнула. — Ты моя женщина. Я тебя не отпущу, и вскоре ты смиришься…
— Не дождёшься! Стоило уже понять, что со мной не пройдёт запугивание и шантаж.
— Может, просто я не на ту точку давил? — Рустам усмехнулся и тут же скривился от боли.
— Надо мазь взять у Бориса, — сладко пропела я.
— Считаешь это смешным?
— Не скучным, — подойдя к окну, поправила штору.
— Ты пытаешься казаться холодной сукой, но… — Далимов направился ко мне, и я сделала несколько шагов в сторону. — Я увидел твое лицо, когда тот щенок сунул тебе рисунок.
— Мусор, — я тоже скривилась от боли.
— Я так считаю, но не ты, дорогая, — Рустам почуял мою нервозность. — Тебе ведь не плевать на отродье своего братца?
— Только на бумаге, — напомнила с горечью.
— Уверен, что ты так не считаешь. Ты ведь пошла к нему, и это значит…
— Ничего не значит. Мне нужно было где-то перекантоваться.
— Ложь, — припечатал Рустам, но я лишь пожала плечами. — Ты пришла к нему без своей скрипки. Значит, она где-то осталась. Там, где ты пряталась от меня всё это время. Скажи, в каком углу ты отсиживалась?
Глава 32
Хотелось ответить что-то едкое, но, заметив предвкушение во взгляде Рустама, я не решилась снова его спровоцировать. Не думаю, что присутствие камер его остановит. Этот упырь наверняка мечтает отыграться за вчерашнее унижение. След от удара светился на небритой челюсти Далимова, напоминая о странном поведении его помощника.
— Это совсем неважно, — я осторожно отступала, пока не отошла на противоположную от хозяина дома сторону комнаты. На полке камина, который никогда не зажигали, лежала скрипка. У меня даже пальцы стали зудеть от желания взять её в руки.
— Бери, — по-барски разрешил Далимов.
Наплевав на гордость, очертила инструмент ладонью элегантные изгибы, тугие струны, изящный гриф.
— Она ведь лучше твоего старья, — мужчина оказался прямо у меня за спиной и упёрся в полку руками по обеим сторонам от моего тела, тем самым, беря меня в кольцо своих рук и не позволяя ни уйти, ни отстраниться. — Никогда не смогу понять твоего альтруизма. Почему ты не хочешь жить в богатом доме, пользоваться заработанным и…
— Мне хватает того, что у меня есть, — я не шевелилась, даже когда урод наклонился и зашептал мне в ухо.
— Я вытравлю из тебя это упрямство. Хочу, чтобы ты встречала меня в чулках и кружеве.
— Перестань!
— На коленях, когда у меня будет плохое настроение. Ты будешь позволять мне всё, что я захочу. Называть хозяином, — никогда не замечала за ним этих наклонностей и, передёрнувшись от омерзения, скривилась.
— Когда же ты поймёшь, что я не умею подчиняться. Это не моё.
— Станет твоим, — потеряв терпение, рявкнул Рустам, хватая меня за волосы и оттягивая голову назад. — Только я буду решать, что ты будешь любить, — от боли я глухо застонала. Дыхание мучителя стало тяжелее.
— Пусти её, брат, — не знаю, как долго Борис был в комнате, но испытала облегчение от его присутствия. Отчего-то совсем не удивилась, оказавшись свободной.
— Не лезь не в своё дело, — проворчал Рустам, отступая в сторону. — Это — моя женщина и наши с ней отношения. Вчера я перегнул палку…
— Через час приедет журналистка. Николь надо загримировать.
— Интервью? — воодушевилась я.
— Не надейся на помощь, кроха. Эта команда работает на… — Борис выглядел раздражённым. — Переснимать будем до тех пор, пока не скажешь то, что следует. Вот текст.
Я выхватила из его ладони бумаги и пробежала глазами по строчкам. Обычная реклама гастрольного тура. Привычные фразы и указания, где стоит упомянуть спонсора.
— Это… шутка? После всего, я отправлюсь в поездку?
— А что не так? — усмехнулся бывший.
Беспомощно уронив бумаги, я мотнула головой.
— В чём подвох?
— Больше ты не будешь одна, дорогая, — Далимов мерзко усмехнулся. — Никогда.
— Что это значит?
— С тобой всегда будет сопровождение, — я не смогла скрыть скептической ухмылки. — Ты ведь понимаешь, что у нас есть на тебя компромат?
— Какой же?
— Видеозапись, на которой ты убиваешь человека, а затем сбегаешь с места преступления.
— Все в этой комнате знают, что произошло на самом деле, — я подавила желание кричать.
— Ты же не думала, что всё будет так просто? — Далимов плеснул себе из пузатой бутылки в бокал коньяка и залпом опрокинул его. — У меня хватит возможностей доказать, что ты сделала это, детка. Ты и платье, наверняка, не додумалась уничтожить. Я прав? — внимательно всмотревшись в моё лицо, мерзавец заржал. Он подошёл, чтобы почти коснуться лбом моего. — Ты у меня вот, где, — перед моими глазами появился его сжатый кулак.
— Неужели всё дело в деньгах? — мой голос всё же дрогнул. — Тебе они так нужны?
— Все твои счета тебе не принадлежат, — Далимов беспечно отмахнулся, возвращаясь к бару. — Ты невнимательно читала контракт, дорогая. Знаешь, — он вновь, опрокинул бутылку, — ты бываешь невероятно тупой, когда дело касается денег и отношений. Не знаю, какой жизнью ты жила до того, как тебя приютила та старуха…
— Может, следовало узнать, прежде чем объявлять мне войну, — отчеканила я, вернув лицу высокомерное выражение. — Не пей слишком много, дорогой. Тебе не привыкать быть свиньёй, но скоро здесь появятся объективы камер журналистов, и этот секрет может стать достоянием широкой общественности.
Глава 33
Меня гримировала девушка, которая оказалась непривычно молчаливой. Я закрыла глаза, доверившись её рукам. Знаю, Далимов не допустит, чтобы на экране были заметны побои или следы усталости. Его кукла будет выглядеть, как всегда, идеально.
— Сволочь, — вырвалось у меня непроизвольно.
— Надеюсь, не я? — тихо спросила визажист, и я распахнула веки.
— Это я вслух?
— Да, — девушка была очаровательно улыбчивой. — Плохой день?
— Это так очевидно?
— Обычно все говорят, что неудачно упали, — она осторожно маскировала синяк. — Будто бывают удачные падения.
— А я не стану придумывать причины.
— Мне нравится твой топ. А как тебе мой свитер? — я опустила взгляд и едва не вскрикнула. В небольшом рюкзаке лежала вещь Булатного. — Тебе нужно речь готовить. Не отвлекаю.
В моих руках оказался лист, поверх которого лежал кусочек папиросной бумаги. На нём было несколько слов. "Одежда. Фургон. Ворота. Мотоцикл" и подпись — "Михо".
