Вокруг было так много людей и никого, кого я хотела бы видеть. Мой агент не был готов к такому успеху. Он не знал, что говорить, как вести себя. Бросив меня в одиночестве, мужчина устроился у бара и пил, рассматривая официанток, разносящих закуски.
— Звездой быть непросто, — Далимов оказался рядом, когда я устала улыбаться.
— Не думаю, что это слово мне подходит.
— И не нужно думать, — странная шутка не пришлась мне по вкусу, но мужчина не смутился. — Тебе так думать не нужно. Но не мешай другим считать тебя такой.
— Мне просто нравится играть на скрипке, — я пожала плечами. — Не подозревала, что это понравится такому количеству народа.
— А я вот считаю, что это может быть только началом.
Улыбаться он тоже умел мастерски. Рустам вывел меня с вечеринки незаметно и очень удивился, что я вызвала машину, а не захотела составить ему компанию.
Однако визитку он мне всё же всучил. Я бросила её на столике в прихожей и забыла. На много дней.
Совсем скоро мой агент объявил, что работать со мной на прежних условиях он не может. Он твердил что-то о слишком большой ответственности, своих амбициях и моей узкой специализации. Утверждал, что нам стоит пересмотреть договор. В конце концов, он подсунул мне новые документы на подпись и дал несколько дней на раздумья.
Даже не имея нужного образования, я смогла понять, что в предложенном контракте прописаны странные условия. Согласившись с ними, я теряла права на свои произведения. Одно это заставило меня разорвать отношения с агентом и искать нового.
Желающих было не так уж и много. Отчего-то все продюсеры при моём появлении поначалу воодушевлялись, а спустя пару дней звонили с отказом. Объяснения были странные.
Далимова я снова встретила случайно. Мы столкнулись в одном из телевизионных центров, куда меня пригласили. Разговорились. Выяснилось, что Рустам способен помочь мне.
Очень скоро, мы обговаривали контракт. Юрист внёс правки и пояснения, и для меня началась новая жизнь. Агентом мой новый знакомый оказался замечательным. Мои гастроли оказались расписаны на год вперёд, в полном распоряжении оказалась шикарная студия и появилась небольшая команда музыкантов. Люди постоянно менялись, что меня не особо заботило. Сблизиться ни с кем мне так и не удалось. Оркестр всегда держался особняком, полагаю, считая меня звездой. Это слово стало проклятьем. Я и раньше была одинока, а с обрушившейся популярностью осталась в изоляции. Те, кто хотели быть рядом, зачастую оказывались лицемерами.
С Рустамом было легко. Он не пытался казаться мне другом, оставаясь продюсером и союзником. Постепенно он стал моим единственным контактом с окружающим миром. Конечно, ещё был секретарь. Точнее, секретари. Четверо или пятеро. Записные книжки я зачастую игнорировала, а вот с человеком, нудно напоминающим мне об обязанностях, это было сделать сложнее. Далимов именовал этих сотрудников компаньонами.
Постепенно я привыкла к постоянным полётам, новым городам и странам, огромному количеству писем. В свободное время учила литературный английский и иногда мечтала.
Однажды, я вернулась с длительной поездки. Уставшая, опустошённая, истосковавшаяся по живому общению. Рустам встретил меня в аэропорту, привёз в свой дом. Моя скромная квартира ему никогда не нравилась. Мы поужинали, открыли бутылку вина.
Когда он поцеловал меня, я не ответила. Оттолкнула. Но мужчина был настойчив и очень ласков.
Наверно, я просто хотела тепла. У меня долго не было никого. И вино.
Мы оказались в одной постели. Всё прошло странно, дергано и без огонька. Далимов пояснил это нервами и моей усталостью. А я попросила его вызвать мне такси.
Он сделал, как я хотела. Не впервые, но после этого я долго не могла его видеть.
Спустя пару недель или около того, он смог меня поймать. Ухватил за руку, неожиданно крепко и заставил выслушать. Наверно это помогло мне увидеть в нём мужчину. Сильного и уверенного. Мне хотелось, чтобы такой появился в моей жизни. Не он, но кто-то похожий.
Рустам не питал иллюзий относительно моего сердца. Сказал, что понимает, что мы разные и вовсе не пара. Я даже опешила от такой позиции. Успела даже обидеться.
А он огорошил меня предложением попытаться дать ему шанс стать моим спутником. Официальным.
Для моего имиджа и бизнеса это было важно. Я было возмутилась, но Рустам поспешил добавить ещё аргумент.
— Ведь у тебя никого нет. Совсем. И у меня. Я ни с кем не встречаюсь, — Далимов говорил тихо и проникновенно. — Ведь нам не сложно быть вместе. Тебе ведь надоели поклонники, пытающиеся забраться тебе под юбку?
— То есть, мы пара только официально? Для прессы? — дрогнула я.
— Если ты захочешь.
Мне было стыдно признаться, но много позже я сама вновь потянулась к нему. Я живой человек и порой хотела сбросить напряжение. Иногда мы встречались. Чаще в номерах отелей, иногда в его доме и никогда в моей квартире. Но я не оставалась с ним на ночь в одной постели. Это воздвигало между нами такую нужную мне дистанцию. На людях мы держались, словно были по-настоящему близки. Иногда я и сама начинала в это верить.
Прошло много времени. Такая жизнь стала привычной.
Глава 46
Когда я закончила говорить, то рискнула посмотреть на Виктора. Не ожидала его тяжелого взгляда, направленного мимо. Даже содрогнулась.
— То есть… — глухо заговорил он, — только бизнес. Ничего личного.
— Звучит так, будто ты меня осуждаешь, — кофе давно остыл, и я выплеснула оставшийся в раковину.
— Какое я имею на это право? — произнёс он без выражения.
Лучше бы он кричал. От безразличия мужчины внутри всё сжалось.
Неспешно подошла к нему и встала напротив.
— Посмотри на меня, Вик, — он медленно поднял голову. — Скажи, что не так? Отчего ты…
Зазвонил телефон. Мужчина вздрогнул и выхватил аппарат из кармана, словно тот был его спасением.
— Да… Говори, — он прикрыл трубку, и со словами "это важный разговор" выскочил из комнаты, оставив меня одну.
— Вот же, — пробормотала я с горькой усмешкой, — стоит открыть душу…
Где-то в глубине соседней комнаты раздался знакомый рингтон. Спохватившись, вернулась в гостиную и ориентируясь на звук, нашла небрежно брошенный рюкзак у стены. В нём всё также лежал свитер, спасённая от Далимова скрипка и телефон.
— Летта! С тобой всё хорошо? — голос Михо подрагивал.
— Ох, — мысленно влепив себе оплеуху, села в кресло. — Я не позвонила.
— Скажи мне, что для этого были причины и ты не нарочно мучаешь дяд, Мишу! — потребовал "старик".
— Прости. Я… ну… — от стыда вспыхнуло лицо. Ведь я обещала сообщить Михо, как устроилась.
