Потом долго лежали под деревом на траве, вдали от людей и дорожек. Смотрели на проплывающие в лазурной высоте облака и жевали хот доги с кисловатой горчицей.
— Это лучший день в моей жизни, — призналась я счастливо, устраивая голову на мужской груди.
— Надо чаще выбираться, — согласился Виктор, перебирая мои волосы.
— Если будет время.
— Это отговорки. Всегда можно выделить пару дней для отдыха. На следующей неделе съездим на шашлыки. У моих ребят корпоратив намечается. Заодно, познакомишься со всеми.
Я затаилась, понимая, что он планирует надолго вперёд, и не решаясь испортить момент неудобными вопросами. Совершенно не к месту широко зевнула.
— Устала?
— Немного. Отвыкла от такого количества людей.
— Так у тебя на выступлениях народу тьма.
— Они за оцеплением. Между нами всегда пространство. А здесь… — я обвела пространство рукой, — свобода. Даже несмотря на то, что за нами ходят твои люди.
— Я думал, ты не замечаешь.
— Если бы не искала, наверняка не обратила бы внимания. Но пару из них видела дома. В смысле, в доме… твоём.
— Ты бы хотела жить за городом? — неожиданно спросил Виктор, избавив меня от неловкости.
— Да. Мне нравится воздух. Только не хотелось бы помпезности и высоких заборов. Может, я даже завела бы собаку.
— Любишь их? — я кивнула. — Собакам нужна свобода.
— Она всем нужна, — сев, стряхнула с подола платья крошки от булки и затянула ослабшие узлы шнурков на кедах. — Мне тяжело постоянно быть на виду. Часто хочется быть неузнанной. Вся эта цирковая жизнь не для меня.
— Ты же сама выбрала сцену.
— Мне просто хотелось играть на скрипке. Выплатить ипотеку, купить посуду и мебель. Я вовсе не рассчитывала стать…
— Звездой, — продолжил Виктор, и мне вновь пришлось кивнуть.
— Слово то какое смешное. Почему не "планета"?
— Ты совсем другая. Всегда представлял тебя высокомерной и немного холодной.
— Ты меня представлял? — бросив лукавый взгляд на Булатного, убедилась, что он покраснел. — Надеюсь, в душе? Или по утрам в своей кровати?
— Перестань, Летка, — проворчал мой спутник, но, кажется, мои слова не были далеки от правды.
— И что же высокомерная Николетта делала в твоих фантазиях? — не унималась я.
— То, что делаешь ты, — проворчал Вик, поправляя пояс джинсов. — Ну, почти всё.
— Валялась с тобой в траве?
— Делала мне шикарный минет и дала опробовать себя в попку.
Я даже дар речи потеряла. Булатный улыбнулся, явно удовлетворенный моей реакцией. Теперь уже я покраснела, судя по ощущениям.
— Хам, — не нашлась я с искромётным ответом.
— Ты ведь не пробовала, верно?
— Давай не будем обсуждать это здесь, — я попыталась встать на ноги, но мужчина притянул меня на свои колени и крепко удерживал за талию.
— Не пробовала?
— Очевидно, что нет. Это же…
— Неправильно? Пошло?
— Неестественно, — я осторожно поёрзала, поняв, что мужчина возбуждён.
— А если тебе понравится?
— Не думаю. Тебе обязательно хочется… ну, это… — я закусила губу, не решаясь произнести это вслух.
— Какая же ты милая, — Виктор притиснул меня к себе. — Вовсе не обязательно. Но подразнить тебя — особое удовольствие. Ты ведь так натурально реагируешь.
— Значит…
— Ничего это не значит, — он зашептал мне на ухо, заставляя жмуриться. — Мы попробуем и выясним, понравится тебе или нет. Тебе ведь приятно ласкать меня ртом?
Я сглотнула, понимая, что не доживу до ночи, если Вик не прекратит меня провоцировать.
— Ты ведь сама возбуждаешься от этого, знаю. Может и это тебе понравится. Потом ещё просить будешь, чтобы я попробовал тебя…
— Перестань, — попросила придушенно.
— Вокруг никого. Не хочешь попробовать меня сверху?
— Ты с ума сошёл? Нас могут увидеть.
— То есть, только это тебя останавливает? — я оказалась сидящей к нему лицом, поверх бёдер. В лоно упиралась жесткая эрекция.
— Булатный! Ты невозможный! — пришлось ударить его в плечо. — Сейчас же перестань! Ты…
— Да, шучу я милая. Поехали домой. Там я сделаю с тобой всё, что ты так хочешь.
— Попробуй только обмануть, — поднялась на слабые ноги и одернула платье. — И что на тебя нашло?
— Будешь бурчать, передумаю и прямо здесь тебя…
Дожидаться окончания его тирады не стала и сорвалась с места, в сторону стоянки. Выругавшись, Виктор побежал следом. Он догнал меня меньше, чем через минуту и прижал к шероховатому стволу дерева. Весь кислород покинул лёгкие, и я судорожно вздохнула.
— Никогда не беги от меня, Красная Шапочка, — прорычал Вик и впился в мои губы захватническим поцелуем.
Обхватив его шею, прижалась плотнее и с жаром ответила. Его пальцы скользили по бёдрам, сминая ткань, оставляя отметины. Я подалась вперёд, вминаясь животом в его пах.
— Это ваш любовник? — прозвучало так близко, что показалось, что спрашивающий стоял рядом с нами. — Вы встречаетесь втайне от жениха с другим мужчиной?
Глава 59
Виктор резко сдвинулся, загораживая меня от вспышки. В его глазах полыхнула ярость. Мне стало жутко. К такому Булатному я не была готова.
— Уберите этот мусор, — рявкнул он в небольшое устройство извлечённое из кармана. — И снимки изымите.
— За нами… наблюдали? — с ужасом пролепетала я. — Всё это время? Твои люди видели нас и…
— Никого не было рядом. Иначе никто из посторонних не подошёл.
За его спиной раздались странные звуки. Уверенно отодвинув Виктора, мне удалось увидеть, как его сотрудники без труда отняли камеру у субтильного парня. Тот пытался сопротивляться, но смотрелось это комично.
— Это нарушение моих прав! — заверещал бедняга, поняв, что карту со снимками извлекают.
— Конечно. Подай в суд, — жёстко ответил ему тот, кто был сегодня за рулём и сунул камеру неудачливому папарацци.
— Не хочу здесь оставаться, — я потупилась, скрыв лицо за рассыпавшимися волосами и освободила пальцы из ладони Булатного.
— Лет, — позвал он едва слышно, — прости, я не подумал…
— Всё хорошо, — солгала я, направляясь к машине.
От унижения меня трясло. Солнце уже не грело. Далёкие звуки карусели казались визгами, а еле различимый смех издевательским. В этом цирке я всегда буду представлением для любого желающего. "Николь, которая не безупречна". Может мне и было бы на это плевать, но забыть выражение лица моего спутника я вряд ли смогу. Ему было стыдно. За меня. За нас. За то, что его застукали целующимся с любовницей. Он не хотел огласки. Того, чтобы о нас говорили. Стало стыдно за помятое неуместно яркое платье, за растрёпанный вид, за припухшие губы, за то, что вообразила, что Вик может меня полюбить.
