— Как же я буду теперь жить без тебя? — обняв себя руками, я прижалась к опрокинутому креслу.
Мне ведь некуда идти. Не к кому. И незачем. Дело не в Далимове. Просто я влюбилась не того мужчину. А он выбрал другую.
— Как банально.
Кое-как поднявшись, я пошла к кровати. Плевать, что она выпотрошена. Расстелив одеяло, забралась на изуродованный матрас и свернулась калачиком. Постель слабо пахла парфюмом хозяина квартиры. И, кажется, совсем немного моим. Это конечно же невозможно. Но эти два аромата отлично бы сочетались. Уверена.
Ревность шепчет, что может это духи той девушки. Это заставляет меня вздрагивать от сухих рыданий ещё очень долго. Пока усталость не утягивает меня в душный, полный сомнений сон.
****
Я точно знала, что это сон.
Прямо передо мной, в крохотной гостиной на ворсистом ковре сидел Виктор. Из окна сочился утренний свет. Старый диван стоял все там же. На подлокотнике лежал медвежонок с лапой, пришитой светлыми нитками.
Мужчина слегка покачивался, что-то держа в руках. Обойдя его, я убедилась, что не ошиблась. Он обнимал малыша.
— Только заснул, — мужчина приложил палец к губам, принуждая меня быть тише.
— Тебе лучше уйти, — я нервно оглянулась.
— Зачем?
— Прямо сейчас! — закричала я истошно, понимая, что времени осталось совсем немного.
— Летта, не кричи. Ты разбудишь сына… — и он сказал слово, которое раскололо меня надвое, — … нашего.
А потом прозвучал взрыв. Он снова отделил мою жизнь от предыдущих прожитых дней.
Глава 65
Эхо приснившегося взрыва, разделившего мою жизнь на "до" и "после", ещё гремел в моём сознании.
Тихий голос звучал в полутьме. Я соскользнула с кровати, ухватила настольную лампу и вышла через арку в соседнюю комнату.
— Ты, — выдохнула с облегчением, увидев Виктора.
Сон ещё не отпустил разум, и мне стало не по себе от ощущения дежа вю. Мужчина повернулся ко мне, демонстрируя, что говорит по телефону. Отложив трубку, он выжидающе посмотрел на меня. Оценил лампу в моей руке. Неожиданно ощутила себя глупой и поставила импровизированное оружие на пошатнувшийся стол.
— Я тебя разбудил?
— Нет, — не солгала, зная, что проснулась от нового кошмара.
Виктор взъерошил волосы. Они отросли. Мне нравилось запускать в них пальцы и наблюдать, как Булатный щурится от удовольствия. Ему действительно нравились мои прикосновения.
Я прошла к окну и посмотрела на затихший в сумерках город. Скоро он вспыхнет ночной жизнью. Автомобили расцветят его светом фар, поворотников и стоп сигналов. Все ведь замечают, что в темноте звуки кажутся звонче, громче.
— Ты ведь сама хотела быть со мной, — мужчина оказался за моей спиной. — Или я это всё придумал?
— Нет, — мотнув головой, я заставила себя остаться на месте.
— Летт, ну зачем ты так, — Вик шагнул ко мне и остановился, заметив, что я вздрогнула. — Я ведь думал, у нас есть будущее. Считал, что ты хочешь… — он всё же смял меня в объятьях и уткнулся лицом в изгиб шеи и плеча, дыша так, словно пробежал несколько лестничных пролётов. — Каждый раз, когда я оставался в тебе… — зашептал он жарко, — ты позволяла мне…
— Вик, — я прижалась к нему крепче, ненавидя себя за слабость.
— Ты ведь не пьёшь таблетки.
— Нет, но…
— Ты же понимаешь, что можешь забеременеть, — я сглотнула. — И я очень этого хочу.
— Пусти, — пробормотала придушенно и вывернулась из ослабевших рук. Я отошла на несколько шагов и потупилась. — Прости. Мне стоило рассказать обо всём раньше.
Он умел быть терпеливым. Уж это я знаю наверняка. Виктор сел на подоконник, оставаясь напряжённым и мрачным.
— Прости… Прости, что не сказала раньше…
— Хватит извиняться, — оборвал он жёстко. — Если я хорош лишь для траха, стоило сообщить мне об этом. Мне не нужна жалость или благотворительность. Я не мальчик…
— Знаю, — я потерла живот, именно в том месте, где пролегал тонкий шрам. Булатный заметил этот жест и замер. — Верно. Ты все правильно понял.
— Та операция?
— Нет. Доктор всё сшил филигранно, — я передёрнула плечами. — Но после, внутри образовались спайки. Они там перекрыли… — во рту пересохло, — … сделали трубы непроходимыми. И вот… — я руки в стороны, — абсолютно бесплодна. Презервативы были нужны для защиты от заболеваний. Ко всему прочему… чужие жидкости мне казались неприятными.
— Чужие жидкости, — повторил Виктор едва слышно.
— Я не могу иметь детей. Это обнаружилось на медосмотре, когда я училась. Знаешь, — собственные пальцы казались чужими, — наверно, это к лучшему. Ну, какая из меня мать? Закомплексованная неудачница, которая всегда выбирает не тех.
— Хватит! — неожиданно грубо оборвал меня Булатный. Он преодолел расстояние между нами и сгрёб меня в охапку. — Это всё не имеет значения. Не для меня.
— Но… — он усадил меня на спинку дивана, заставив смотреть прямо в его лицо.
— Без всяких "но". Мы пройдём обследования. Какие нужно. Ведь ты наверняка не пыталась лечиться, так? — я кивнула. — Даже если всё так, как ты говоришь, даже если МЫ не сможем иметь детей…
— Я, не "мы", — поправила с горечью.
— Мы. Тебя одной больше нет. Уясни, наконец, — теплые губы касались моих. — Светлячок, ты решила меня освободить? Мне никто не нужен, кроме тебя. Если захочешь, заведём собак. Но уверен, ты будешь самой лучшей мамой на свете, — я почти не дышала. — Мы возьмём малышей из приюта. Купим дом за городом. Ты будешь готовить мне кофе по утрам. Я брошу курить.
— Вик, — я потерлась носом о его, — ну, зачем тебе я, когда есть… она?
— А вот сейчас поясни мне, Летт, кого ты имеешь в виду?
Я откинулась назад, оставаясь в его руках. Виктор не выглядел виноватым. Скорее растерянным. Это сбивало с толку.
— Ту девушку, которая была здесь, с тобой. Которая ждёт от тебя ребёнка, — пролепетала неуверенно.
— Здесь? Когда? — он не отпускал.
— На второй день, после той ночи… я пришла к тебе.
— Девочка моя, — Виктор расцвёл. — Ты вернулась ко мне. Сама пришла.
Он поцеловал меня с особой нежностью, к которой я уже успела пристраститься. Сильные пальцы чертили на спине горячие дорожки, заставляли выгибаться, прижиматься к мужчине крепче.
— Так вот как здесь оказалась та сумка, — пробормотал он. — А ведь я решил, что её подкинули.
— Ты нашёл её?
— До того, как здесь всё перевернули. Думал, что меня пытаются подставить, — он снова слегка отклонился назад, рассматривая с легкой улыбкой. — Почему ты ушла?
