– Продолжим, Сергей Викторович? – вернулся за стол генерал.
– Продолжим, – вздохнул я. Похоже, мой обед и ужин вновь отдаляются. – Владимир Фёдорович, разрешите полюбопытствовать?
Джунковский поднял голову от разложенных перед ним бумаг, с интересом посмотрел на меня.
– А что это за сафьяновая шкатулка?
– Не знаю, – сразу же ответил генерал. Улыбнулся и ещё раз повторил: – Правда, не знаю. Об этом нужно было лично Марию Фёдоровну спрашивать. Удовлетворены моим ответом? Если больше вопросов нет, тогда начнём?
Нет, не удовлетворён, и при случае обязательно этот вопрос Марии Фёдоровне задам. Очень уж мне любопытно стало, что это за шкатулка такая, почему император так среагировал. А сейчас нужно собраться, напрячь память, ещё раз припомнить всё то, что недавно пришло в голову. Не один я пашу как вол. У Владимира Фёдоровича глаза красные от недосыпа, щёки ввалились и даже усы обвисли. Так что работаем!
Просидели мы на галерее почти до самой темноты. И разговор наш мы прервали только из-за того, что я начал в своих воспоминаниях сбиваться. Да и голова от такого напряжения сильно разболелась. Ладно я, а вот когда Джунковский своими служебными делами заниматься собирается? Или он вообще не спит? Нет, я так не могу, мне хоть на несколько часов, но голову уронить на подушку необходимо.
Вышел на улицу, знакомый автомобиль уже у выхода поджидает. Порывом ветра бросило в лицо холодные капли мороси, освежило. Испортилась погода.
В гостинице первым делом сразу в ресторацию отправился. Измученный организм пора подкреплять. На удивление, после плотной еды даже тупая головная боль куда-то пропала. В холле прикупил пару газет, поднялся в номер. Пусто, Михаила нет, снова убежал куда-то по своим молодым делам. А у меня в этот раз даже здоровой зависти нет, до того устал, что только одна мысль в голове – завалиться в кровать поскорее. И даже газеты на потом оставил, до того разговорами и воспоминаниями вымотался.
С утра погода окончательно испортилась. Отдёрнул тяжёлые шторы, выглянул в окно. По серому небу сплошной пеленой чёрные облака несутся, цепляются лохмами за колокольни. Приоткрыл створку, обрадованный ветер сразу же горсть холодных капель в лицо бросил, довольно взлохматил волосы. За спиной громко зашуршали полетевшие со стола на пол так и не прочитанные газеты, заволновались растревоженные сквозняком шторы. Пора утепляться.
На заводе вместо посещения мастерских пришлось подниматься в директорский кабинет и снова разговаривать. И здесь вопросы подняли нужные. Ускоренными темпами ведутся работы по новому проекту. Это так я переделку моего самолёта обозвал. Всем понравилось и выражение прижилось. Очень уж интересно Сикорскому посмотреть на практические результаты моих нововведений. Как будто мне самому не интересно, что из всего этого получится. Заодно решили вопрос с размещением заказа на изготовление первой партии бомб для «Муромцев». Нужно же будет на практике отрабатывать бомбометание и прицеливание? А также заказали тормозные диски и барабаны с колодками. Сборку готовых изделий будем проводить на нашей базе своими силами. Осталось дело за малым, получить необходимые патенты на изобретения. Но Глебова со вчерашнего дня никто не видел, значит, он как раз этим делом и занимается. Ну и докладывает, само собой, кому нужно обо всём увиденном у нас и услышанном. Кстати, нужно будет уточнить у Джунковского, кому именно он докладывает. Вдруг кому-то не тому?
Больше всего удивил Шидловский своим решением. Представил проект создания отдельного отряда «Муромцев». И уже написал прошение с просьбой возглавить эту группу в действующей армии. А ведь насколько я помню, подобное решение он принял на год позже? В той реальности? Запутался. В этой же, чёрт побери! Это что же получается, действительно что-то меняется? Пришлось горячо поддержать это его решение. Очень порадовало то, что за основу будущего отряда будет браться новый, полностью переделанный по подобию моего, самолёт.
Сразу пришлось поднять знакомый для меня и от этого не менее больной и тяжёлый вопрос с обеспечением будущего отряда авиабомбами. Это здесь хорошо, в столице, когда рядом все нужные производства находятся. Первая партия она быстро закончится, а что дальше? А на фронте? Вот если бы наладить постоянный выпуск? Опять же сразу нужно решать вопрос с доставкой их к самолётам, где бы они ни находились. И не менее насущная проблема насчёт пулемётов. Где их брать? Выкупать, как сделал я? То есть доставать любыми способами? А где? У кого? Этот вопрос тоже лучше сейчас решить, пока все, как говорится, «под боком». И кадры… Инженеры и стрелки. Без подготовленных кадров никуда. Верная гибель. Нам ведь не только летать нужно, нам ведь и победы одерживать желательно. И от врагов отбиваться. Хоть пулемётные курсы открывай. И если уж не получилось на самолёты торпеды подвешивать, то обязательно нужно компенсировать это дело увеличенной бомбовой загрузкой. А где столько бомб брать? А? А воздушная разведка? На всю армию всего лишь пять! Пять фотоаппаратов! Как я сумел выяснить. И что? Снова приобретать оборудование за свой счёт? И учить воздушных наблюдателей им пользоваться. Но это ещё уточнить необходимо. Вроде бы в Гатчинской авиашколе что-то подобное затевалось. А кто у нас самый главный шеф всей русской авиации? Правильно, великий князь Александр Михайлович. Вот его и нужно озадачить. Поэтому все вопросы и нужно решать заблаговременно, пока самолёты находятся в столице и нужные люди рядом.
Снова подняли вопрос о моём личном интеллектуальном вкладе в производство. Шидловский предложил мне номинальную пока инженерную должность на заводе и был сразу же поддержан в этом Сикорским. В разгар совещания Шидловскому доложили – из Риги приехал Киреев. Инженера тут же пригласили в кабинет и поставили задачу – создать отдельный инженерный отдел на заводе и в кратчайшие сроки собственными силами сделать новый отечественный мотор. Пользуясь моментом, Шидловский сразу же объявил соответствующий конкурс и денежную премию успешному рабочему проекту.
Пока озадаченный свалившимися на него распоряжениями инженер собирался с духом, я взял слово и напомнил директору о включении его в штатное расписание инженерного отдела и об обеспечении подходящим жильём. Так же напомнил и о возможном участии в новом проекте инженера Поликарпова, нечего ему ерундой в виде поплавков заниматься. И обязательно нужно наладить рабочий контакт с Бриллингом. С последним, правда, только-только собиралась разговаривать Мария Фёдоровна… но ведь одно другому не мешает? А при налаживании контакта можно как раз и сослаться на вдовствующую императрицу и её настоятельное пожелание к налаживанию этих самых контактов. Ух, накрутил-то, аж самому непонятно. Но присутствующие головами в ответ закивали, значит, всё правильно обозначил.
Отправили Киреева в секретариат оформлять бумаги, обустраиваться и переваривать произошедшие изменения в собственной судьбе, а сами продолжили совещание. Чуть позже нужно будет обязательно лично встретиться с инженером и предметно поговорить. Ну и подсказать кое-что, пусть сразу работает в правильном направлении. Нечего попусту время и средства терять на пустые прожекты.
Кстати, с утра забегался и про купленные вчера вечером газеты совсем забыл. Так в номере их и оставил, на полу под столом. Поэтому пришлось под занавес разговора задавать вопрос своим собеседникам, что там, на театре боевых действий, происходит? Рассказанное Михаилом абсолютно не удовлетворило, хочется хоть какой-то конкретики. На явное удивление в глазах присутствующих пришлось просто развести руками и повиниться. А когда бы я смог что-то прочитать? Всё в делах да заботах кручусь, аки пчела. Даже пообедать и поужинать вовремя не всегда возможность выискиваю. Это ещё хорошо, что спать в свой номер прихожу. И, отметая появившиеся было понятные ухмылки, сразу заявляю, что и доли шутки в этой шутке нет. Потому как за всеми нашими делами и вызовами к известным всем персонам я света белого не вижу. И что? Думаете, это хоть кого-то убедило? Наоборот, сразу посыпались вопросы об этих самых персонах, ну и соответственно о дворце. Пришлось коротенько удовлетворять любопытство присутствующих. После этого выслушал такой же короткий пересказ происходящих на фронтах событий. Услышанное озадачило и заставило задуматься. Всё-таки нужно найти время и добраться до прессы…
