– Присаживайтесь, Сергей Викторович, – нарушает непродолжительное молчание Мария Фёдоровна.
В полной тишине ковыляю к указанному креслу, сажусь на плотную кожаную подушку, пристраиваю рядом палку.
– Рассказывайте.
А что рассказывать-то? О чём? Так и спросил.
– О перелёте, о бомбометании, о воздушном бое. О работе авиационного отряда генерала Шидловского. Свои впечатления и выводы.
Быстрый взгляд на Джунковского. Отмечаю короткий одобряющий кивок. Рассказываю кратко, ничего не скрываю и не приукрашиваю. Так, как и было на самом деле. Попутно со всех сторон обдумываю мысль: «Александр Михайлович же всё наверняка давно рассказал… С какой целью из меня информацию тянут? Больше спросить не о чем? И будто не знают о работе отряда Шидловского… Нет, тут что-то другое…»
Закончил высказывать свои впечатления, сделал положительные выводы по результатам работы эскадрильи, предложил увеличивать количество таких отрядов. Смотрю, Мария Фёдоровна с Джунковским переглянулись, помедлили, словно о чём-то перемолвились взглядами. Императрица согласно веки приопустила. Так бы и не заметил подобного переглядывания, если бы настороже не держался.
– Сергей Викторович, ещё раз расскажите, что именно вы в Копенгагене делали, чем лично занимались? – подхватил нить разговора Владимир Фёдорович. – Может, куда-то ходили?
А ведь жандарм на моей стороне. И явно на что-то намекает, даже не намекает, а прямым текстом указывает. На что? Неужели на моё посещение банка? Кто мог проследить? Казаки точно не могли, я один был. Кто-то ещё за мной там присматривал? Вполне вероятно. И что? Ну, посетил я банк… Кому какое дело? Мои сбережения, куда хочу, туда и вкладываю. Или… Они что, думают – я себе место подыскиваю? Драпать собираюсь? Та-ак. А почему? Я же им вероятные события предсказывал… Скорее всего, именно так и решили. И сейчас вся моя будущая жизнь от этого разговора зависит, от моих следующих слов. На волоске висит, так сказать. Потому как если что, то чёрта с два меня из этого дворца выпустят. Буду в клетке, словно говорящий попугай жить, прогнозы выдавать за корм и по жёрдочке под присмотром прыгать. И как мне выкрутиться? Как доказать, что никуда я не сбегу? По крайней мере пока? Да какое там пока! Я вообще никуда не собираюсь уезжать! Просто там сбережения целее будут! И-и, разве я один такой? Вот оно! Идея! Попробовать? А что ещё делать? Других вариантов нет. Только на очень уж тонкий лёд я сейчас ступить собираюсь. А, была не была! Пан или пропал!
– Это вы сейчас про моё посещение банка спрашиваете? – спросил вроде бы как небрежно, словно между прочим, а сам внимательно реакцию отслеживаю на свой вопрос. Точно, вон как Мария Фёдоровна выпрямилась. Нет, если бы не был я настолько напряжён, ничего бы и не заметил. А тут словно внутри императрицы какое-то движение проскользнуло. Так-то она как сидела прямо, так и сидит. Но было что-то, было, я же почувствовал какой-то импульс! И Джунковский глазами дрогнул. Выходит, всё правильно я решил. Ответа на свой риторический вопрос явно не дождусь, так что продолжу:
– Если именно про то посещение, так что тут странного? Решил свои драгоценности, те самые… – сделал короткую паузу, кивнул Владимиру Фёдоровичу с намёком. Дождался ответного кивка и продолжил: – На сохранение положить. Там надёжнее будет.
Ох, иду по грани, по самому краю с последней своей фразой.
– Надёжнее? Вы так не доверяете нашим банкам? – объяснимо подхватил мои последние слова Джунковский.
– Доверяю. Просто решил последовать вашему примеру. Не конкретно вашему, Владимир Фёдорович, а примеру Марии Фёдоровны, Александра Михайловича и многих, многих других государственных деятелей… И чиновников. Не говоря уже о… – и я к потолку глаза поднял. А потом на портрет государя свой взгляд перевёл.
Бац! Получили? Мария Фёдоровна глаза распахнула, на спинку кресла откинулась, в глазах удивление по самые веки плещется, только не выплёскивается. А Джунковский замер. Похоже, лихорадочно мой ответ просчитывает, что именно я подразумеваю. И ведь просчитал! Потому что вижу, как в его глазах чёртики заплясали, а выражение лица на кратчайший миг дрогнуло, утратило прежнюю строгость, мелькнуло весёлой и довольной усмешкой и вновь окуталось прежней непроницаемой маской.
– Что вы этим хотите сказать? – Мария Фёдоровна перехватила инициативу в разговоре. Не утерпела, не смогла после моего намёка остаться в стороне.
Это хорошо, что вопросы задаёт. Могла бы сразу приказ Джунковскому отдать. Или охрану вызвать. И всё. А так есть какой-то шанс у меня, есть. И всё она уже сообразила, поняла, теперь только моего ответа ждёт.
– Ну-у, – протянул я. А сам краем глаза отслеживаю реакцию Джунковского. Насколько далеко мне в своём ответе заходить можно? – Если у вас есть недвижимость за границей, счета и сбережения, то почему я не могу поступить так же?
А про остальных я пока промолчу. И про чиновников тоже. Но ведь слово сказано? И все здесь присутствующие его слышали и прекрасно поняли, что я имею в виду.
– Было бы смешно, если бы у нас этих, как вы их называете, сбережений не было… – медленно тянет фразу Мария Фёдоровна, а сама напряжённо о чём-то думает. И понятно, о чём. А я молчу. – Владимир Фёдорович, можно ли подготовить сведения о имеющейся заграничной недвижимости у… Ну, хотя бы наиболее значимых людей страны?
– Можно. Основные данные у нас есть, – утвердительно ответил Джунковский.
– А счета?
– С этим сейчас сложнее. И времени займёт много. Но всё возможно.
– Хотя бы основное можно сделать? Сделайте, желательно быстрее.
– А зачем? – решаюсь влезть в диалог. – Смысл какой в этом? Ведь всё равно вы ничего не сможете изменить.
– Сергей Викторович, у вас наверняка ещё много дел. Послезавтра награждение, а у вас, извините, мундир… Владимир Фёдорович, не сочтите за труд, проводите господина капитана. Ему ещё к портному нужно успеть…
Выставили меня! Слова сказать не дали! И слава богу! Иду по коридору, ноги ватные, на палочку свою всем телом навалился. Неужели отбился? Надолго ли… А мундир и впрямь нужно заказать. Особенно если награждать будут…
Награждали весь мой экипаж. Здесь же, в Зимнем. Кроме нас присутствовало ещё четверо лётчиков из разных авиаотрядов. Вообще в зале находилось несколько десятков награждаемых из всех родов войск. Из знакомых, кроме великого князя и Второва, правда, только Нестеров. К первым мне и близко не подойти, а вот к Петру Николаевичу можно и даже нужно. Не только я себя здесь не в своей тарелке чувствую. Подошёл аккуратно. Он тут же представил меня остальным пилотам. Запомнил только Крутеня. Быстренько уговорились отметить втроём сие знаменательное событие в ресторане. Ну и поговорить, само собой, в дружеском кругу единомышленников.
А дальше сама процедура. Великий князь Александр Михайлович получил адмиральское звание и «Андрея». Второв, у которого уже была простая «Анна», – «Станислава» с мечами. Всё-таки в бою побывал. Поучаствовал, так сказать. Да без шуток заслужил своими делами.
