Славин достал телефон и набрал чей-то но- мер.
– Аветик, – проговорил он через пару секунд, – будь другом, подъезжай на Пешеходную улицу, мы здесь Дорина засекли, надо бы за ним проследить, где он теперь живёт. По адресу прописки его не было давно. У тебя с собой его фотография?
Что отвечал Аветик, Любава не слышала.
Славин сказал:
– Мы с Любавой засветились, а тебя он не знает, – и хохотнул напоследок, – благодаря своей южной внешности можешь сойти за богатого мецената.
– Что он сказал? – спросила Любава, когда Дмитрий отключил связь.
– Послал, – улыбнулся тот.
– Так он не приедет? – забеспокоилась Любава.
– Приедет, конечно, – успокоил её Славин и легко коснулся девичьей руки, – ладно, поехали в управление.
В машине Любаву начали одолевать сомнения, правильно ли она сделала, что, поддавшись импульсу, уговорила Славина купить картину.
Поёрзав на сиденье, она сказала:
– Дим, я отдам тебе деньги.
– Какие деньги? – удивился он.
– Ну, за картину.
– Даже не бери в голову. Это мой тебе подарок.
Она вздохнула и призналась:
– Я передумала.
– Чего ты передумала? – не понял он.
– Вешать эту картину у себя на съёмной квартире.
– С чего это такое непостоянство? – подозрительно спросил он.
– Я сама не знаю, – призналась она.
Они помолчали с минуту, а потом Славин неожиданно предложил:
– А знаешь что, давай эту картину кому-нибудь подарим?
– Кому?
– Да хоть Наполеонову, – хмыкнул Дмитрий.
– Следователю? – искренне удивилась Любава.
– А что, следователь не человек, что ли? – спросил её Дмитрий и озорно подмигнул.
– Я не знаю, – испугалась Любава, – удобно ли это.
– А мы сделаем ему анонимный подарок.
– Анонимный?
– Ну да.
– Пошлём по почте?
– Нет, передадим через Эллу.
– Но она же нас узнает!
– Не боись, Элла нас не выдаст.
– Ты думаешь?
– Уверен.
Не доезжая пару остановок, Дмитрий неожиданно остановил машину и выскочил.
– Ты куда? – ахнула Любава.
– Я сейчас вернусь.
Вернулся он минут через десять. За это время Любава вся испереживалась, не зная, что ещё задумал Славин.
Он вернулся с двумя букетами из ирисов, лилий и ещё каких-то мелких бледно-лиловых цветов.
Один букет он вручил Любаве, а другой бросил на сиденье со словами: «Это Элле».
Секретаря они нашли в полном одиночестве.
– Элла! Привет! Это тебе! – Славин протянул ей букет.
– Ой! Какая прелесть! – Элла сразу же уткнула в букет нос.
– Наполеонов у себя? – спросил Дмитрий.
– Нет, он у Фёдора Поликарповича.
– Прекрасно! Элла! Будь другом, внеси в его кабинет вот это! – он протянул ей натюрморт.
– А что это? – удивилась Элла.
– Картина.
– Точно картина? – девушка опасливо покосилась на оперов.
– Точно. Можешь вскрыть и посмотреть.
– Да ладно уж, – отмахнулась девушка, – сказать, что вы принесли?
– Ни в коем случае! – воскликнул Славин.
– А что же сказать? – округлила глаза секретарь.
– Скажи, что это подарок от неизвестного! Доставлен курьером.
– Но кто его пропустил? Впрочем, ладно, придумаю что-нибудь.
– Но нас не выдавай!
– Не выдам! Самой интересно посмотреть, что Александр Романович с этим подарком делать будет.
Наполеонов пришёл через полчаса после ухода оперов.
Весь озабоченный и погружённый в свои мысли, он не сразу заметил привалившее ему счастье. А увидев картину, вытаращил на неё глаза и долго не мог произнести ни слова. Потом открыл дверь и закричал:
– Элла! Кто это посмел втащить ко мне в кабинет? – он махал рукой на натюрморт и никак не мог подобрать слово, чтобы обозначить картину, а заодно и выразить свою радость.
– А, эту прелестную вещицу, – улыбнулась Элла, – вам просил передать ваш анонимный поклонник.
– К-к-какой ещё поклонник? – едва выговорил следователь.
– Я же говорю, анонимный, – невинно проговорила девушка.
– У меня нет поклонников! – затопал ногами следователь.
– Так он тайный, – Элла потупила глаза.
– Чёрт знает что! – заорал следователь, – ты пустила постороннего в святая святых?!
– Куда?!
– Я имею в виду свой кабинет.
– Ах, нет, – беззаботно отмахнулась секретарь, – я никого в ваш кабинет не впускала.
– А как же сюда попало это?! – Наполеонов снова махнул рукой в сторону натюрморта.
– Я сама внесла сюда эту прелесть, – ласково пропела Элла.
– А если бы это была бомба?!
– Ну, что вы! Я же развернула её. Хотя, может быть, это и есть бомба!
Следователь невольно отпрыгнул от картины.
– Александр Романович! Я имела в виду в культурном понимании этого слова.
– В культурном?! – вытаращил глаза следователь и сердито прошипел: – Да что ты в этом вообще понимаешь?!
Секретарь пожала плечами с притворно обиженным видом, стараясь не расхохотаться в голос.
Наполеонов побегал по коридору, стуча каблуками, и распорядился: «Унеси это!» – он махнул рукой на натюрморт.
– Куда? – спросила Элла беззаботно.
– К чёрту на кулички! – вызверился Наполеонов.
– Я туда дороги не знаю, – равнодушно отозвалась девушка.
Внезапно Наполеонов остановился и задумался, потом поманил Эллу пальцем. Она осторожно приблизилась к нему, он встал на цыпочки и что-то прошептал ей на ухо.
– Да вы с ума сошли, Александр Романович! – воскликнула девушка.
– Ничего подобного, – ответил следователь, – иди и отнеси ему презент.
Элла поохала, повела плечами и отнесла натюрморт Фёдору Поликарпычу.
Вернувшись в свой кабинет после небольшой отлучки, тот с изумлением увидел картину.
– Что это? – спросил он всё ту же Эллу.
– Подарок от неизвестного, – ответила она устало.
– Ты что-то плохо выглядишь, – забеспокоился он.
