– А уж как нам жаль, – сокрушённо вздохнул музыкант, – мы же надеялись в этом году там хорошо подзаработать. Сами понимаете, бархатный сезон, много состоятельных людей.
– Понимаю, – кивнула Мирослава, – а вместо прибыли понесли убытки.
– Что вы имеете в виду? – удивился Островой.
– Ну, как же! Вам же пришлось нанимать Аркадию сиделку. А в наше время это довольно затратно.
– Да-да.
– Правда, Шляхтина не профессиональная сиделка, – заметила Мирослава.
– Кто? – растерялся Валерий Гордеевич, – как вы сказали?
– Клара Шляхтина. Она же актриса.
– Я не знал, – соврал Островой и покраснел, как мальчишка.
– Да ладно вам, Валерий Гордеевич! Как не стыдно вводить следствие в заблуждение!
– Я никого никуда не ввожу! И какое это имеет значение, профессиональная она сиделка или нет?
– Совершенно верно! – согласилась Мирослава, – почему Клара не может поухаживать за своим заболевшим любовником, даже не являясь сиделкой?
– Что вы такое говорите! – возмутился Островой.
– И сколько лет тянется их роман? – спросила Мирослава, не обращая внимания на его возмущение.
– Я вообще не понимаю, о чём вы говорите, – цеплялся мужчина за последнюю возможность выгородить коллегу.
– Всё вы прекрасно понимаете, – сказала Мирослава, – но врёте из ложной мужской солидарности. Полиция опровергнет вашу ложь в два счёта!
– Полиция? – не на шутку испугался мужчина, – но какое дело полиции…
– Вы хотите сказать до шашней вашего друга? – подсказала Мирослава.
– Аркадий никому ничего не сделал плохого!
– И даже своей жене?
– Тонечка ничего не знает!
– Но рано или поздно узнает.
– Вы что, собираетесь всё ей рассказать? – пришёл в ужас Валерий Гордеевич.
– Я – нет, а полиция – не знаю.
Островой вскочил со стула, с грохотом при этом уронив его, и принялся бегать по гостиной, причитая:
– Нет, нет, этого нельзя допустить.
– Валерий Гордеевич, у меня к вам ещё только один вопрос.
– Какой? – он остановился перед ней.
– Вы действительно вызывали Аркадию «Скорую»?
– Да, конечно же! Целых три раза!
– Это легко проверить.
– Вот и проверяйте! – неожиданно закричал мужчина на всю квартиру.
В дверях появилась Даша.
– Даша! Ради бога уйди! – взревел хозяин.
– Нет, Даша, не уходите, – вежливо попросила Мирослава, – лучше проводите меня и закройте за мной дверь.
– Вы что, вот так вот собираетесь уйти? – удивился Островой.
– У меня больше нет к вам вопросов, Валерий Гордеевич. Спасибо вам и до свидания.
Островой ничего ей не ответил и не сдвинулся с места. А Даша проводила Мирославу и, тяжело вздыхая, закрыла за ней дверь.
Волгина прикинула, что улица Леси Украинки совсем недалеко, и самое время заехать к контрабасисту Марату Рашидовичу Наркисову.
Проехав пару кварталов, «Волга» Мирославы нырнула в арку и остановилась во дворе, состоящем из трёх домов.
Взглянув на номера, Мирослава поняла, что ей нужно в средний подъезд серого монолитного дома с одинаково застеклёнными балконами.
Дверь ей открыл сам Марат Рашидович. Он не только уже был на ногах, но и пил кофе.
Так, не расставаясь с чашкой, он и предстал перед ней.
– Вам кого? – удивлённо спросил брюнет с жгуче-чёрными глазами.
– Если вы Марат Рашидович Наркисов, то вас, – ответила Мирослава, отрывая восхищённый взгляд от причудливого восточного орнамента на его халате.
– Нравится? – спросил он с улыбкой.
– Очень! – призналась детектив.
– Да, я Марат Наркисов. А вы, надеюсь, моя поклонница, – продолжал он ей улыбаться.
– Вполне, может быть, стану ею, – обнадёжила его Мирослава, – если услышу игру вашего квартета…
– А вы что, ни разу нас не слышали? – протянул он разочарованно.
– Увы, увы, – улыбнулась она.
– Тогда зачем пришли?
– Я детектив, меня наняла Инесса Бессонова, дочь вашего коллеги.
– Да, Аркадий что-то говорил об этом, заходите.
– И как он отнёсся к затее дочери? – вскользь поинтересовалась Мирослава.
– По-моему, без особого одобрения. И я согласен с Аркадием. Для этого есть полиция. А частные детективы хороши в западных фильмах. Кстати, – он остановился и обернулся к Мирославе, – вы знаете, что вы нисколько не похожи ни на Шерлока Холмса, ни на Пуаро.
«Слава тебе господи», – подумала Мирослава, а вслух сказала:
– Может быть, за мисс Марпл сойду.
– Нет, – покачал он головой, – для неё вы слишком молоды.
– Говорят, что этот недостаток быстро проходит, – отозвалась она беззаботно.
– Какой недостаток? – не понял он.
– Я имела в виду молодость.
– А… Хотите кофе?
– Хочу, – сказала Мирослава, хотя кофе не любила.
– Тогда пойдёмте на кухню, – пригласил её хозяин.
Кухня Наркисова была выполнена в белом цвете, укомплектована новейшей современной техникой и сверкала чистотой.
– Садитесь, – пригласил он Мирославу, указывая на итальянские стулья, расставленные вокруг круглого стола.
– Как у вас мило, – обронила она.
– Сам всё это спроектировал, – он обвёл гордым жестом интерьер кухни.
– А жена вам не помогала? – улыбнулась Мирослава.
– Так я закоренелый холостяк, – он озорно подмигнул ей своим тёмным глазом. А потом добавил: – Я смотрю, у вас тоже нет на руке кольца.
– Дома оставила, – отозвалась Мирослава.
– Обычно женщины любят подчёркивать свой статус, – заметил Марат.
– Возможно, – улыбнулась Мирослава, – но детективам украшения мешают.
– Вот как? – удивился Наркисов.
– Конечно. Ведь приходится бегать, драться, стрелять.
– Что вы говорите? – удивился Марат Рашидович.
– Работа такая, – очень натурально вздохнула Мирослава и отпила глоток кофе из поставленной перед нею Маратом чашки.
Кофе Саркисов варить умел, это было ясно даже не любившей его Мирославе.
– А о чём вы хотели со мной поговорить? – напомнил ей Марат Рашидович.
– О ваших последних гастролях в Волчеморске.
