– Вы Аркашу не знаете! Мы как раз накануне его гастролей виделись, и он так радовался!
«Предстоящей встрече с любовницей он радовался», – подумала про себя Мирослава, но вслух свои мысли не озвучила.
– Значит, Аркадий последние годы был в хороших отношениях с Екатериной Терентьевной? – спросила она.
– В прекрасных! – заверила её Светлана Филипповна.
– Повезло Бессоновым, а то наслушаешься анекдотов всяких про тёщ и зятьёв и начинаешь думать невесть что.
– И не говорите, – пожаловалась Ивашова, – вон, моя мать с моим мужем, как кошка с собакой, так бы глаза друг другу повыцарапывали и хвосты пооткусывали!
Мирослава невольно улыбнулась.
– А ведь кажется, чего им делить?
– Вас, – предположила Мирослава.
– Да ладно, я своей матери никогда особо и не нужна была. Накормлена, обстирана, растёт, и все дела. А Екатерина Терентьевна со своей Тонечки пылинки сдувала, холила её и лелеяла. Потом большую часть своей заботы на Инессу перенесла. И та в бабушке души не чаяла. Как ни придёшь, всё бабушка с внучкой секретничают.
– Да, для Инессы потеря бабушки тяжёлый удар.
– Чего уж тут скрывать, она о ней больше всех горюет. Они с Глебом и свадьбу решили отложить на некоторое время.
– Это по-человечески понятно.
– Вот поверите или нет, – неожиданно азартно проговорила Светлана Филипповна, – а если бы знала, кто нашу голубушку молотком приложил, удушила бы этого гада собственными руками! – Ивашова потрясла перед Мирославой крепко сжатыми кулаками.
«Кулаками вообще-то не душат, – подумала Мирослава, – ну, да ладно».
Получается, что у Ивашовой она выяснила только одно – Аркадий жили с тёщей душа в душу. И теперь после её смерти и замужества дочери он останется ещё более одиноким и заброшенным. Так как, судя по всему, Антонина Георгиевна, чтобы убежать от своего горя, ещё больше погрузится в работу. А Клары Шляхтиной, чтобы подзарядиться хотя бы на время, рядом у него нет. И что делать бедному Дениске, сыну Бессоновых? До женитьбы ему далеко…
Спрашивать об изменах Аркадия жене у Светланы Филипповны Мирослава, по понятным причинам, не стала.
Если об изменах мужа не знала жена, а она, судя по всему, даже и не догадывалась о том, что муж ей не верен, то откуда могла о них знать подруга жены?
Вот если бы Аркадий гулял от Антонины в своём городе, то имел бы все шансы попасться, а так…
Умён саксофонист.
К тому же Волгина была уверена на сто процентов, что Аркадий разводиться с женой не собирался. Впрочем, так же, судя по имеющимся данным, и Клара со своим Фёдором.
Хотя мама Клары Софья Михайловна Пушкарская могла иметь на сложившуюся ситуацию прямо противоположный взгляд. И она могла всё-таки прилететь сюда и встретиться с Екатериной Терентьевной, чтобы каким-то образом договориться с ней и о разводе Аркадия. Вот только Самсонова Бессонову не мать. Хотя… Говорят же, что тёща – вторая мать.
А дальше? А дальше разговор двух женщин зашёл в тупик. И Софья Михайловна решила поставить точку в споре ударом молотка по затылку несговорчивой тёщи.
«Или всё было совсем не так? – подумала Мирослава, – одно ясно, теперь мне нужен Наполеонов».
Глава 23
– Шур! Привет! Я прилетела.
– На крыльях мечты? – сардонически поинтересовался он.
– Нет, на самолёте.
– И не сегодня!
– Извини…
– В тебе проснулась совесть или тебе чего-нибудь от меня надо? – спросил он.
– Не поверишь, – проговорила она с необычайной ласковостью в голосе и замолчала.
– Во что я не поверю? – не выдержал он.
– У моей совести началась бессонница.
Наполеонов хмыкнул.
– И мне действительно нужна твоя помощь.
– Вот с этого и надо было начинать!
– Но помощь будет обоюдной.
– В смысле?
– Шур, это разговор не телефонный. Ты приедешь, и я тебе всё расскажу.
«Насчёт всего она, конечно, мягко говоря, преувеличивает, – быстро промелькнуло в голове Наполеонова, – но что-то толковое я смогу от неё узнать».
– Когда? – спросил он.
– Что, когда?
– Приехать?!
– Сегодня вечером. А пока…
– Что пока?
– Узнай, пожалуйста, не прилетала ли к нам из приморского города Волчеморска в день или в ночь перед убийством Самсоновой гражданка Софья Михайловна Пушкарская и не вылетала ли обратно?
– Кто это?
– Вечером расскажу.
– Какого она года рождения?
– Не знаю, но примерно такая же пожилая, как и Екатерина Терентьевна.
– Ты её в чём-то подозреваешь?
Ответом ему было молчание.
– Слава! Ты где? – завопил следователь.
– Здесь я, здесь. Шур, хорошо бы раздобыть её фотографию. А то у меня только фото её дочери.
– Что у тебя? – не понял он.
– Фото дочери Пушкарской Клары Шляхтиной.
Наполеонов со всего размаха грохнул трубку на рычаг.
– Рассердился, – улыбнулась Мирослава.
Рассердился, это было мягко сказано. Он был вне себя от злости!
Побегав по кабинету, Наполеонов понял, что Мирослава напала на след или идёт по нему на ощупь. Но это неважно. Раз она что-то учуяла, то непременно раскопает до конца. Значит, и ему надо действовать.
Наполеонов поднял все свои связи, и к концу дня он уже знал всё или почти всё и о Пушкарской, и о её дочери.
Он даже упросил выслать ему из Волчеморска факсом фотографии обеих женщин. А вот зачем Пушкарская приезжала в их город и к кому, предстояло выяснить.
Вечером он помчался в коттеджный посёлок. И, переступив порог дома Волгиной, произнёс не привычное: «Что у нас на ужин?», а выпалил прямо с порога:
– Кто такая Пушкарская? И в чём ты её подозреваешь?
– Она была в нашем городе в день убийства Самсоновой?
– Была! – он хлопнул на стол пакет с фотографиями.
– Шура! Ты гений! – воскликнула Мирослава.
– Кто бы в этом сомневался, – пробормотал он себе под нос.
– Ужинать будем? – спросил Морис.
– Да погоди ты со своим ужином! – отмахнулся Наполеонов.
Морис пожал плечами и вышел.
– Он уже всё знает? – обиженно кивнул в сторону ушедшего Шура.
– Всё даже я не знаю, – успокоила его Мирослава, – и раз тебе кусок в горло не лезет из-за желания выслушать меня немедленно, то садись и слушай! – она подтолкнула его к креслу и села напротив него сама, так близко, что их колени соприкасались.
