— Они выгорели, когда я потребовала возврата долга.
— Сколько их было? — шепнул он, но я сцепив зубы мотнула головой, — Зачем тебе это понадобилось?
— Умирал мой любимый и я не могла его спасти, — я села на его колени и обняла за шею, — Они почти смогли.
— Он умер? — не сознавая, что делает он обхватил меня за талию
— Нет, но мы не могли быть вместе. Нам бы не позволили. Там, но не здесь, — я прикусила его ухо и быстро лизнула, — Как же ты пахнешь…
— Ты…
— Мой, только мой, — зашептала я, целуя его шею, прихватывая зубами.
Мужчина отодвинул меня, заглядывая в уже святящиеся глаза и сжимая челюсть изменился, готовясь к моей истерике.
— Родной мой, восхитительный… — я обвела его заострившиеся скулы и накрыла губы своими.
Несколько секунд он сидел, не двигаясь, а потом зарычав стиснул меня, вминая в себя. Клыки царапали дёсны, я прикусила ему язык. Нас изогнуло и опалило короткой вспышкой огненного удовольствия. Жадные руки забрались в вырез платья, я когтями разорвала рубашку, добираясь до смуглой атласной кожи и стонала от восторга.
— Север…
— Только ты меня так называешь, — умилившись я потёрлась носом о его губы.
— Тебе не нравится?
— Я это люблю. Тебя всего.
— Ты. Такая. Красивая, — он благоговейно гладил кончиками пальцев изменённое лицо, шею, плечи. Задев почти сошедший тонкий шрам он нахмурился, — Тебе придётся многое объяснить…
— Всё что захочешь, мой единственный, — блаженно вдыхая его аромат я прильнула к груди, ощущая его сильное сердце, — Никогда больше не уйду от тебя.
— Как будто ты смогла бы, — ухмыльнулся он и сменился в лице, заметив моё смущение, — Хочу знать как.
— Давай потом.
— А сейчас? — он прочертил огненную дорожку когтем от мочки уха до ключицы.
— Ты обещал вести себя пристойно, — возмутилась я.
— Кому?
— Моим родителям.
— Поверь они уже спят, — он соблазнительно улыбнулся, уже поняв, что мне нравиться его истинный вид.
Прислушавшись я действительно поймала обрывки сновидений.
— Наглый, — полыхнула я, — ты…Да как ты посмел?
— Ты сводишь меня с ума, — рыкнув он толкнул меня на спину и нависая принялся развязывать пояс, — Моя…
— Остановись…прошу…не надо…
— Моя! — припечатал он, игнорируя мои мольбы.
Пытаясь его столкнуть я не смогла даже сдвинуть его с места. Изумрудные глаза не видели моего сопротивления. Стало жутко, как будто я оказалась наедине с незнакомцем. В одно мгновение меня окатило ледяной волной злости и я с размаху влепила ему пощёчину. Мужчина замер и я с силой скинула его с себя. Осушенными после удара пальцами я затянула узел на талии.
— Не смей ко мне прикасаться, пока не научишься уважать.
— Девочка, зачем играть в эти игры? Мы пара, а это значит…
— Это не значит, что я твоя собственность, — звонко крикнула я, сквозь слёзы, — Не думала, что ты снова сделаешь это…
— Снова? — задумчиво протянул Мир, — Может пояснишь?
— Ты дважды пытался…Может действительно есть вещи, которые нельзя изменить. Даже мне.
— Кто ты, Север? — требовательно спросил он, перекрывая мне выход.
— Я истинная, — он побледнел и на заострившемся лице проступило понимание чего-то, что я уже видела однажды, — По заявляю, что не вижу тебя….
— Нет! — закричал он, хватая меня в охапку и закрывая ладонью рот, — Не говори, не говори! Я всё сделаю, всё исправлю, только не отказывайся, не отрекайся! Это убьёт меня и тебя тоже.
Он шептал мне что-то сумбурное в волосы, целовал мокрые ресницы и щёки, сминая в объятиях. Мы опустились на пол, переплелись ногами и руками и я тихо, шёпотом заговорила о том как сходила с ума, мечтала, как звала, ненавидела, тосковала, боялась, бежала, жалела об этом, забыла, тянулась, надеялась, ждала. За окном рассветало, мы лежали, обнявшись и касаясь друг друга лбами. Раксаш еле слышно дышал, словно боялся спугнуть неосторожным движением и прервать мой рассказ.
— Знаю, ты никогда мне этого не скажешь, но это в сущности уже не важно. Я люблю тебя, — его зрачки сделались вертикальными, — Чтобы мы могли быть вместе тебе нужно научиться видеть меня или мне перестать себя уважать. Выбирай…Я не смогу…
— Север, — он целовал мне прохладные пальцы, — Прости меня. Я ведь не знал.
— Мы вообще друг друга не знаем, в этом то всё дело.
— У нас всё проще, — Мир потёрся щекой о моё запястье, — но я хочу узнать тебя.
— Для начала не манипулируй моей семьёй.
Согласно кивнув мужчина прижался губами к моему виску, тихо шепнул что-то и я погрузилась в уже знакомую дрёму.
Дверь тихо закрылась и я распахнула глаза. Сев в кровати я огляделась и поняла, что Мир принёс меня в мою комнату и к моему смущению раздел и уложил под одеяло. Платье аккуратно расправленное висело на спинке стула. Осторожные мамины шаги затихли на лестнице. Усмехнувшись такой трогательной заботе я, набросив лёгкий халат, потрусила в душ. Сквозь шум воды я слышала голос папы, но крикнув, что скоро освобожусь продолжила процедуры. То, что мой раксаш вернётся я даже не сомневалась. Конечно, я не могла ручаться, что в наших взаимоотношениях всё наладиться. Но вспоминая как он смотрел на меня, ласково перебирая волосы, я была уверена, что мы всё преодолеем.
Одев домашние бриджы с котятами и розовую маечку на тонких бретельках я сбежала вниз и выскочив в гостиную злобно зашипела, молниеносно меняясь и выпуская когти. На кресле вольготно развалившись сидел мой отец, а родители сидели напротив растерянно оглядывая меня.
— Северина, что ты…Дочка? — мама вцепилась в подлокотник и перевела глаза на повелителя, — Кто ты, тварь, приблудная?
Потеряв дар речи от подобной резкости повелитель открыл рот, но не смог выдавить из себя ни звука и закрыл его.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты знаешь кто я? — откашлявшись спросил Рарк.
— Мерзавец, которому нечего делать в моём мире, — рявкнула я, непривычным властным голосом.
— Твоём? — он иронично поднял бровь.
— Хочешь поспорить? — отзеркалила я его жест.
Родители замерли, явно не понимая происходящего и я прошла к ним, вертя на пальце кольцо. Крохотная светящаяся пылинка застыла перед моим глазами и оглянувшись я поняла, что время приостановилось и зависло. Вязкое пространство подрагивало от моих движений. Взмахнув рукой я заставила отца зашевелиться. Он ошарашенно оглядывался, перебирая перед собой пальцами. Подарок Тани оказался бесценным.
— Что ты сделала? — единый пытался скрыть страх, но он сочился из его кожи.
