Я перескочила через валежник, обогнула очередной куст и только чудом смогла ухватиться за ствол тонкого дерева, росшего на обрыве. Из-под стопы по круче скатилось несколько камней.
Вдали виднелся город. К нему текла мелководная речушка, вьющаяся глубоко внизу.
— Стой на месте, — голос брата показался чужим и враждебным.
— Не подходи! — взмолилась я. — Фат. Не надо.
Взмыленный, разгоряченный, он подступал ко мне, как к раненному зверьку, который грозит порвать силки.
— Ну, что ты… — он облизнулся и протянул мне ладонь. — Иди ко мне.
— Нет, — для верности мотнула головой.
— Хватит бегать…
Я встрепенулась, вспомнив, что он говорил то же самое в моем сне. Но только тогда его глаза не были расчерчены вертикальным зрачком раксаша.
— Ты… пугаешь меня, — отступать было некуда. Я зависла над крутым осыпающимся глиняным берегом.
— Может, так надо, — жестко ответил Фат и ухватил меня за плечо.
Без труда он подтянул меня к себе и придавил к стволу большого дерева. Его ладонь обернулась вокруг моей шеи, слегка сдавливая ее. Большой палец лениво поглаживал пульсирующую артерию. Ему не нужна была демонстрация власти. Достаточно было видеть его взгляд. В нем не осталось ничего знакомого. Мое бегство освободило охотника. И я стала добычей.
— Прошу… — проскулила я жалко.
— Тшшш, — усмехнулся раксаш — Тебя нужно научить простым правилам, детка. Нельзя дразнить мужчин. Ведь кто-то может взять то, что ему предложили.
Вторая когтистая ладонь скользнула по вырезу платья, легко вспарывая ткань.
— Нет.
Протест утонул в рычании. Хватка на горле стала крепче.
— Ты мне вызов бросить хочешь? — брат забавлялся моему бессилию.
— Фат…
— Закрой рот, детка. Сейчас не время.
— Однажды ты пожалеешь, — пообещала я, предчувствуя беду и не имея сил его предотвратить.
— Но ты раньше.
Он развернул меня лицом к стволу, впечатал в шероховатую кору и, чуть помедлив, вцепился зубами в кожу чуть выше лопатки. Глубоко. Слишком. Его пальцы почти перекрыли мне кислород. Перед глазами потемнело от ужаса, боли и унижения. Фат клеймил меня. Без нежности или в порыве страсти. Не для того, чтобы объявить своей или показать другим, что я занята. Он ставил мне метку в самом унизительном для высшего месте. Там, где ее носили продажные девки и изменницы.
Отпустил он меня сразу, как я стала оседать на землю. Оказавшись на коленях, уткнулась лбом в дерево и закашляла. Слезы катились по щекам. Воздух рвал легкие. Мир стал холоднее.
— Попроси меня закрыть рану, — глухо потребовал Фат и я осознала, что он не озаботился тем, чтобы запечатать укус. Теперь следы от зубов могут остаться навсегда. Как символ позора, которого я не заслужила. Если я не попрошу, то останусь изуродованной и нежелательной для каждого мужчины нашего вида. Кровь продолжала стекать по спине. Разорванная плоть пульсировала. А я поняла, что не стану ни о чем просить.
Вытерев лицо ладонью, я закинула руку назад и втерла слезы и слюну рану. Пальцы погрузились глубоко в развороченную мышцу.
— Дура, — выдохнул Фат и наклонился, чтобы выполнить просьбу, которая не прозвучала. — Закрою и затянется через месяц. Но до тех пор тебе придется пояснять каждому мужику, с которым ты будешь кувыркаться…
Он не договорил. Развернувшись, вмазала ему в челюсть. От неожиданности, мужчина завалился на задницу. Мне оставалось запрыгнуть на него и ударить еще несколько раз, пока раксаш не сбросил меня. Отскочив к самой кромке обрыва, я обернулась.
— Соната! — лицо покрытое моей и его кровью выглядело жутко.
— Не прощу, — выплюнула я и наконец разрешила себе сказать правду. — Никого не было. Ни одного мужчины. Но теперь это не имеет значения, верно?
— Соня… — его глаза сменили цвет на волчий.
Почему то вспомнились разговор с матерью о том, что сердцу доверять нельзя. Звук ее голоса прозвучал в голове, открывая возможность сказать самое важное. Слова сами сорвались с языка, словно и не было страхов и сомнений все эти дни.
— Ты пахнешь клевером и луной. Хотя это уже не важно, — я шально улыбнулась, ощущая, как моя душа рвется на куски. Медленно и неотвратимо. — Я не вижу тебя своим спутником… — внутри что-то ломалось. — Теперь нет. Я… свободна.
Фатон побледнел. Каждая линия его татуировок стала казаться темнее. Впервые заметила, что одна из них подозрительно напоминала знакомый плетеный шнурок, надетый на шею.
Однако, для меня все перестало иметь значение. Свет его глаз обернулся проклятьем.
Мужчина потянулся ко мне и замер, когда я отшатнулась. Куски дерна скатились вниз из-под стоп.
— Соня, — произнес он мертвым голосом, — обещаю, я все исправлю.
Покачав головой, я закрыла глаза и шагнула в пустоту.
Глава 39
Фатон
Она прыгнула с обрыва. Без сомнений. Будто не боялась разбиться. Я кинулся следом и почти успел ухватить ее за руку, которую в последний момент она выбросила в мою сторону.
А в следующую секунду меня отбросило назад и впечатало в ствол дерева. Я даже забыл, как дышать. Передо мной, развернув огромные белоснежные крылья, появилось самое роскошное существо, какое мне доводилось видеть в жизни. Соната осталась собой. Красивая девушка стала чуточку тоньше и выше, лишь ноги и руки покрылись коротким золотистым мехом, похожим на бархат, а пальцы увенчались длинными когтями. Ее лицо кривилось от боли. Глаза полыхнули серебром. Бедро обвил очаровательный львиный хвост с кисточкой.
— Сфинкс, — благоговейно пробормотал я. — Ты сфинкс.
О них ходили легенды. Говорили, что сфинксы видели будущее, могли делиться душой со своей настоящей парой, не имели настоящего аромата и не существовали. Их истребили в первую войну Высших, потому что кровь сфинксов была целительной и могла излечить любую рану. Как и слюна.
Соната вскрикнула, взмыла вверх и камнем упала вниз. Я заорал, бросаясь к краю обрыва. Перед глазами вспыхнула жуткая картина распластанного на камнях тела. Однако моя пара летела. Точнее, улетала. От меня.
— Соня! — кричал я вслед, но она даже не повернулось. Крылья несли ее в сторону города.
Пришлось бежать обратно к машине. Я сел за руль и вывернул авто на дорогу. У меня не получится догнать Соню, как бы быстро я не ехал.
«Я не успею. Я потерял ее», — билось в моей голове.
Я пытался не думать о том, что натворил. О том, что изуродовал свою настоящую, не мог учуять все это время. Сфинкс. Она была не просто принцессой, в мечтой любого высшего. Почти богиня.
Мой раксаш взял контроль не только над зверем, но и над здравым смыслом. Он разъярился от мыслей, что Соната играла со мной, что я один из многих. В то время как я сам… А что я сам? У меня были женщины, с которыми я проводил время. Я не давал ни одной из них обещаний и надежд. Так почему же так разозлился от осознания, что у Сони кто-то был. Считая ее волчицей, я должен был ожидать от девушки открытой сексуальности. И провокаций. Но моя девочка была не виновата. Ни в чем. Мой демон посмел унизить ее из ревности.
