Глава 41
Фатон
Моя девочка была так близко и так далеко. Я мог касаться ее разума, но не слышать ни одной мысли. Соната закрылась от меня на замки из обиды и страшных слов, которые произнесла в лесу. Когда маленькая испуганная Настоящая, истекающая кровью покинула мой мир, я ощутил это. Ударом прямо в сердце. Машина слетела на обочину, и я выпал на дорогу, едва открыв дверь. Мучительная боль скручивала каждую мышцу, кости трещали, как перед первой трансформацией. Из глотки вырывались лишь хрипы и кровавая слюна. Кажется, я прокусил щеку, а может лопались легкие. Ощущались все волоски, раскаленными иглами пронзающие всю поверхность кожи. По ощущениям все тело рвалось на части. Я замирал и снова бился в пыли до тех пор, пока боль не стала отступать. Мучительно медленно.
Поднялся я весь в кровоподтёках и царапинах. Руки дрожали. Колени ослабли и пришлось опереться на машину. Асфальт подо мной покрылся кровью. Солнце склонилось к закату, показывая, что времени прошло достаточно, чтобы беглянка ушла далеко. Закрыв глаза, представил своего сфинкса и едва не зарычал от отчаянья. Она была дальше, чем соседний мир. Придется поднять на уши стаю. А ведь шериф пытался выяснить подробности перехода Сони. Надо было наплевать на благородство и выяснить все. Ведь понял же, когда подчинял Надин, что сущность моей пары откликнулась на зов альфы. Моя пара. Волк всегда знал это и сейчас царапал сознание, пытаясь вырваться наружу. Не удивлюсь, если теперь придется бороться с ним за контроль сознания. Я попытался пояснить ему, что все исправлю, но ответ мне не понравился. Мне всегда было жутковато от мысли, что две сущности во мне перестанут терпеть соседство. Кажется, я в опасной близости от момента, когда смогу узнать, какого это — убить часть себя. Обычно это происходит во время инициации. Полукровки гибнут, потеряв половину сущности.
Волку было плевать. Он готов был погибнуть. А раксаш просчитывал шансы вернуть Сонату. Их было катастрофически мало. Но они оставались.
Я помню вкус ее боли, когда прозвучали слова отказа. Горечь все еще ощущалась во рту. Если она не заберет их, мы не сможем быть вместе. Никогда. От этого слова я едва не потерял контроль. Зверь рвался из-под кожи, натягивая нервы и сворачивая кости веретеном.
— Я верну, — просипел, впиваясь выскользнувшими когтями в металл капота. — Верну. Клянусь.
Где-то вдалеке жалостливо взвыл волк и мой, обессилевший и злой, отступил, отозвавшись таким же тоскливым звуком в моей голове. Эту клятву мне не выкупить. Ничем.
Глава 42
Из Радужного я сразу шагнула в Весенний. Не понравилась мне толкучка у порога рабского мира. Может, там какие торги или очередной съезд владельцев судеб наметился. Разбираться и выяснять подробности я не хотела.
Весенний мир встретил меня дождем. Проливным и холодным. Пришлось шагать по лужам, приподняв полы плаща. Несколько зазывал предложили повозки, но я точно знала, что для начала стоило купить немного местных денег. И сделать это стоит подальше от места входа. Предусмотрительность не помешает.
Весь день я тряслась в дешевой повозке, рядом с трудягами из человек, держащими путь в столицу. Завернувшись в плащ, притворилась спящей. Из тихих разговоров узнала, куда не стоит ходить, каких районов опасаться, к кому наниматься на работу и как не попасться на удочку к мошенникам. Девушки обсуждали господ, их склочных жен и высокомерных дочек. Но страха перед высшими не выказывал никто. Скорее зависть и немного обид.
На подъезде к большому городу мы остановились размять ноги у небольшого, но уютного городишки.
— Здесь работы не найдешь, — буркнул извозчик и сплюнул на землю.
— Отчего? — как можно безразличнее спросила я.
— Местечко хорошее, но работы для приезжие не бывает. Тут в основном Высшие живут. Им везде хорошо.
Когда все вернулись в повозку, я зашла за деревья вдоль дороги и выждала, пока люди скроются за поворотом. А затем не спеша зашагала в сторону городка.
Уже стемнело, когда я зашла на постоялый двор с выкрашенной в белый вывеской. Ноги гудели. Но здесь можно было получить сносное обслуживание, даже будучи человеком. Так утверждала булочница, торгующая на углу. Она посоветовала мне раскошелиться, но не пользоваться углами, в которых на меня будут смотреть как на кусок мяса.
— Ты у нас надолго? — я кивнула. — Значит скажи хозяину, что я послала тебя, — видимо, мой растерянный вид подтолкнул ее взять на себя такую ответственность.
В просторной гостиной было немного народу. Приличного вида люди сидели на широких лавках за столами. Меж ними сновали верткие девицы с подносами. В очередной раз подивилась, как им удается удерживать в руках такой вес и не ронять посуду.
В горле странно запершило и появилось неприятное ощущение чужого взгляда на коже. Я дергано оглянулась, но на меня, кажется, никто не обращал внимания. Чем припыленная фигура в плаще может заинтересовать местную публику?
Передо мной появился щуплый парнишка и оскалился нечищеными зубами:
— Привет. Комнату ищешь? — он кивнул на сумку в моей руке. — Здесь дорого. Давай отведу в другое место. Тут рядом…
— А ну, паршивец, — прикрикнул здоровяк, выходя из-за стойки и направляясь к нам, — пошел-ка отсюда подобру-поздорову, — парня как и не бывало. Меж тем мужчина подошел ко мне и окинул внимательным взглядом. — Ты не вздумай ходить с таким. Заведет за угол и по голове огреет. А то еще чего похуже, — он наклонился и заговорщически прошептал, — опоит и в местный дом удовольствий сдаст.
Говорить о том, что отравить меня здесь вряд ли смогут, я, конечно, не стала. Напротив, округлила глаза и прикрыла ладонью рот.
— Меня сюда направила булочница.
— Это правильно, — пробасил, довольный произведенным эффектом мужик. — Тебе комнату отведу чистую. С хорошими соседями, но крепкой дверью, — он подмигнул мне. — Надолго у нас?
— Думаю, да, — ответила, едва поспевая за ним.
— Платить чем будешь?
— Что? — опешила я.
— Ну, деньги есть или будешь отрабатывать? — буднично спросил громила и взглянул на меня уже оценивающе.
Я даже попятилась, на что мужчина хмыкнул.
— Мне помощница нужна на кухне. Но если согреешь ночью, то не обижу.
— Только тронь… — запальчиво произнесла я и запнулась, поняв, что простолюдины так не говорят.
— Я насильничать не умею, — спокойно отреагировал хозяин, заходя за стойку и кивая на стул. — Ко мне девки сами ходят.
— Каждому свое, — уселась, вытянув ноги.
— А тебе?
— А мне не надо, — фыркнула, заметив что меня дразнят.
— Всем надо, — буркнул он негромко и вынул из под стола горшок, в котором, судя по звону, хранились ключи.
— Мне бы побольше, — попросила с тоской, мечтая расправить ночью крылья.
