— Ты ж про комнату? — подколол мужчина и усмехнулся, заметив, что я смутилась. — Танцуешь?
— Точно, — согласилась с готовностью.
— У нас это в цене, — уже более заинтересованно уставился на меня здоровяк. — Меня Тином кличут.
— Ната.
— Деньги за три дня сразу отдашь. Что сломаешь — оплатишь. За уборку, постель и стирку отдельно. Есть можешь тут внизу. Кто пристанет — ко мне приходи, разберусь. А сама напросишься — не обессудь. Здесь публика приличная, никто не обидит, если не станешь нарываться.
Мне оставалось только кивать. Скинув плащ, набросила его на сгиб локтя.
— Голодная? — поднимаясь по лестнице, спросил здоровяк.
Невольно отметила, что для человека он очень крупный. И скорее всего им не является. Одет просто, но чисто. И запах не выдавал гадких помыслов. Лишь любопытство.
— Мне искупаться надо и поесть не помешает.
— Есть душевая общая, но тебе небось хочется в комнате помыться? И бадья большая нужна?
— И вода горячая и мыло.
— Видать, хорошо танцуешь, — заметил он беззлобно. — Привыкла к удобствам.
— Это да, — согласилась с улыбкой. И ведь не солгала. Двигалась я на редкость гармонично. А танцы входили в программу обучения всех девушек моего сословия. Даже на тренировках с клинками, мастер утверждал, что я больше танцую, чем сражаюсь.
Глава 43
Комната оказалась в самом конце коридора. С крохотным туалетом за узкой дверью, парой небольших окон, просторная, с широкой кроватью, рассчитанной на двоих, столом, несколькими стульями и шкафом. Здоровым. У него я зависла.
— Девкам вечно тряпки вешать где-то надо, — привалившись к косяку, Тин наблюдал за мной. — Есть поменьше.
— Мне эта нравится.
За стеклом тянулась широкая улица с вереницей фонарей.
— Здесь по утрам шумно, если открыть ставни.
— Не важно.
— А напротив моя дверь, — мужчина улыбнулся. — Надумаешь, зови.
Покачав головой, протянула руку за ключами, а он вдруг ухватил за запястье и дернул на себя. Оказавшись в крепких объятьях, застыла, а когда Тин наклонился к лицу, разозлилась.
— Пусти.
— Чтоб знала, что теряешь, — сильные ладони, скользнули по спине и смяли ягодицы.
Не теряя времени, пнула его в голень и вывернулась из ослабевших рук. Пока громила не успел сориентироваться, приставила к его горлу стилет, вытащенный из-за пояса.
— Тронешь — вскрою глотку.
— Обычно бабы яйца грозят отрезать, — просипел он, растирая ногу и будто не замечая лезвия у кадыка.
— А я грозить не буду, — отступила, чтобы занять выгодную позицию. — Просто убью.
Он взглянул на меня иначе. Оценил, как я отвела корпус назад, и хмыкнул.
— Считай, я тебя понял.
— Может, мне стоит уйти? — совершенно серьезно предложила я.
— Нет, — ответил он и покачал головой. — Говорю ж, понял. Пока сама не позовешь…
— Какой же ты упрямый, — восхитилась наглости и самообладанию Тина.
— Может, ты мне понравилась, — он кинул мне ключи. Слишком высоко, чтобы я могла поймать и пришлось отступить, чтобы схватить их на лету.
Когда я посмотрела на дверь, там не было хозяина. Не хватало мне еще проблем с местным красавчиком. И хотя я не шутила, убить его будет сложно. Потому как я этого никогда прежде не делала.
Даже если он человек. В отличие от большинства Высших, я считала людей достойными жизни. В моем родном мире мы жили в гармонии. Мать учила, что нужно уважать соседей.
Раздумывая над тем, как вести себя дальше, я вынула из сумки кошелек и двустороннюю клейкую ленту. Ее я приладила на нижнюю сторону подоконника и прилепила на липкую основу монеты. Остальные деньги вставила в пояс со скрытыми карманами, расшитый для вида охранными оберегами. Украшения из тахира, покрытые серебром надела на себя, уверенная, что никто не поймет что они из себя представляют. Отличить их от изделий из другого металла можно только по весу. Мои значительно легче. Но для этого нужно знать вес тахира и снять их с меня. Однако оставлять сокровище на хранение у портала я не посмела. Может, Фат мне солгал, и никто не посмеет арестовать ячейку. Но за плату открыть тайну наличия багажа беглянки могут. Никому нельзя доверять.
Я успела стянуть с себя ботинки и разгуливала босой по деревянному полу. Вряд ли останусь здесь надолго. Не стоит и думать обзавестись ковром и переносной печью. Поживу немного и решу, куда двигаться дальше. Может удастся купить небольшой домик, не привлекая лишнего внимания где-нибудь в этом городе. В столице потеряться легче, чем в пограничной городке, где все друг друга знают. Не сильно мне это помогло в Закрытом. Вон, Фата встретила и недели не прошло.
В дверь коротко постучали и тут же толкнули ее, открыв.
Глава 44
— Хозяин велел принести бадью и воду, — с порога заявила девица, чем-то смутно напомнившая Надин. Я даже покачала головой понимая, что опять наступаю на те же грабли.
— Я заплачу…
— Он сказал, что все оплачено уже, — девка вскинула подбородок и пробежалась взглядом по моему нехитрому скарбу. Не заметив ничего дорогого в вещах, она сделала свои выводы щедрости Тина. — Ты тут надолго?
— Как дела пойдут, — ответила ей в тон.
— Не слишком то рассчитывай на мое, — удивила меня незнакомка прямолинейностью. — Я тут за хозяйку…
— Не начинай, — махнула устало. — Мне не нужен Тин.
— Уже и именем его зовешь? — обозлилась "хозяйка".
— У меня свой есть, — оборвала ее, понизив голос и тем заставив услышать. — И не надо мне чужого. Мне комната нужна и толковая помощь, что б постоянное жилье найти.
— Ааа, — протянула девица, лукаво улыбаясь.
— И что б не лез никто из мужиков, — развела руками. — Зачем мне проблемы? А Тин твой, — последнее слово я произнесла внушительно, — пусть твоим и будет.
Не хватало мне, чтоб из-за ревности мне еду травили или подкинули что из ворованного, чтобы подставить. Этого я конечно не сказала. Но по виду ворвавшейся крали поняла, что способна она на многое.
— Меня Мая зовут, — представилась она и махнула рукой, кому- то в коридоре. В комнату ввалились два парня с бадьей, а следом занесли несколько ведер с парящей водой.
Мая опустила ладонь в одно из них, тем самым показав, что вода не кипящая. А может продемонстрировав, что она не смешана с кислотой. Ревнивая баба способна на многое.
— Мыло тебе какое надо? Господское или простое?
— У меня кожа зудит от нашего, — я притворно вздохнула, поняв, что меня приняли за человека. — Придется платить больше.
