Кофе был допит и последняя крошка пирога съедена. Мне не оставалось ничего другого, как пойти дальше.
Башмачник оказался тем же пройдохой и сбежала я от него в мягкий туфлях без каблуков и полной уверенности, что из этого города просто не захочется уезжать.
Цветочница уговорила взять у нее скромный букет удивительных розовых ромашек, непрозрачно намекнув, что на мою свадьбу она сможет добыть любые растения, какие пожелает оплатить мой избранник.
Парнишка с лотком на одном из перекрестков сунул мне в руки газету и, получив в ответ мелкую монету, обязался приносить мне периодику каждую пятницу. Стоило ли удивляться, что адресом он не поинтересовался?
Глава 51
Добравшись до «Берлоги», я мечтала освежиться и растянуться на кровати. Ноги приятно гудели, а на душе было удивительно легко. От ромашек исходил нежный аромат. Я вдохнула его глубже, прежде чем толкнуть дверь.
Замерший разговор и ощущение напряжения заставили меня вскинуться, а несколько пар темных глаз наемников — попятиться.
— Сладкая девочка, — прохрипел тот из них, что выглядел старше.
— Свежая, — оскалился второй.
— Пасть прикрой, — процедила я неожиданно для всей компании. — А то зубки выпадут и будешь потом собирать покусанными пальцами.
Может я и росла в тепличных условиях, но с пеленок поняла, что показывать слабость нельзя. А страх лучше трансформировать в злость. Воины такие вещи уважали побольше невинных обмороков и вздохов.
— Бессмертная? — спросили с вызовом.
— Не проверишь не узнаешь, — не сдалась я и подошла к столу с расположившейся за ним компании. — Держи, сладкий, — цветы оказались в руке самого улыбчивого. — Тебе идет.
Развернувшись, пошла к лестнице. Точно знала, что окликнут, но не повернула голову на прозвучавший вопрос:
— Не слишком много на себя берешь?
— В самый раз, — юбку приподняла лишь затем, чтобы не наступить на подол на ступенях.
Уже наверху выдохнула и прижала к полыхающим щекам ладони. Пожалуй, стоит не высовываться сегодня из комнаты. Хватит с меня приключений.
Сняв одежду, повесила ее на спинку стула. В кувшине оставалось немного воды, и я умылась, освежив лицо. За окном набегали ранние весенние сумерки. Слышались крики торговцев и запоздалых покупателей.
Вскоре к таверне подъехала повозка, с которой спрыгнули несколько молодчиков. Не угадать в них воинов я не могла. Слишком часто путешествовала в их компании и знала гибкие движения. Стоило мне набросить халат, как в дверь постучали.
— Ната, — позвал из коридора хозяин и я нехотя отворила.
Мужчина выглядел хмурым и даже злым. От неуверенности скрестила на груди руки и уставилась в его светлые глаза.
— Ко мне пожаловали сослуживцы…
— На новую девку посмотреть, — продолжила я, не удивившись. — Я думала, у вас большой город.
— Ты сегодня примелькалась на улицах. И… вобщем…
— В зал не пойду, — заявила твердо. — Тешить публику не по мне.
— Нет, — Тин сжал кулаки и оглянулся на кого-то стоящего дальше в коридоре. — Наоборот, хотел попросить не выходить. Не хочу… — он криво ухмыльнулся, — Ты не захочешь слышать их шутки.
— На подвиги меня не тянет. До утра из комнаты не выйду.
— Хорошо, — он медлил, стоя на пороге и не позволяя закрыть дверь.
— Ну, чего? — спросила тихо, догадавшись, что нас подслушивают.
— Не трепыхайся, — шепнул он, обхватил за талию, прижав к себе и заставив приподняться на носочки.
От неожиданности я не сразу поняла, что наглец собирается меня целовать. Горячие губы коснулись моих требовательно и совсем не ласково. В груди затрепыхалось испуганное сердце. Мне даже не удалось толкнуть его от себя. Зависнув над полом, я ухватилась за широкие плечи и охнула, когда острые зубы прикусили за язык. Почти до крови.
— Не злись, — произнес он сдавленно и, словно опасаясь, что я выполню вчерашнюю угрозу, втолкнул в комнату и захлопнул дверь.
— Скотина, — вполголоса выругалась я и вытерла губы. Рука дрожала. Дыхание срывалось. И хотелось кричать или плакать. — Что за манера… идиотская…
Теперь от него несло мною и любой высший решил, что между нами особые отношения. Внезапно до меняя дошло, что скорее всего Тин на это и рассчитывал. Оставалось надеяться, у него на это есть веские причины. Не просто же он похвастаться решил мнимой победой перед коллегами?
— Стоило ли таскаться по мирам… — мысль прервал взрыв хохота, донесшийся откуда-то снизу. — Вот гады…
Надев одну из своих футболок, забралась в постель и накрылась одеялом. Может я и отличаюсь импульсивностью, но делать глупостей не стану.
Глава 52
ФАТОН
Радужный переливался и мерцал. Ненавижу это место. Концентрация снобов здесь максимальная. На каждый метр по паре высших, мнящих себя центром вселенной. Мои ребята часто тут вербовали жителей из числа человеков для перехода в Запретный. Однако, несмотря на почти скотское существование, мало кто решался уйти. Может сказывалась убежденность, что наш мир страшнее. Репутацию мы отстаивали рьяно. Но мне казалось, что большинство здесь привыкли быть рабами. Ведь проще жаловаться, чем менять свою жизнь.
Лошадей нам подали у самого портала. Я бы предпочел здесь не задерживаться и не отсвечивать, но послов с Запретного не просто заметили. Нас оценили. Еще бы. Отряд из пары десятков высших в походном снаряжении, представлял собой не самое невинное зрелище. Не удивлюсь, если местный царек, Сатор, захочет поручить нам какое-нибудь дельце, чтобы спровадить подальше.
Животное подо мной нервно всхрапывало и прядало ушами. Слишком близкое соседство с раздраженным волком пугало несчастное существо, которое, впрочем, не пыталось сопротивляться.
Невольно вспомнил, как страх парализовал и Соню. Она смотрела в мои глаза так, как никогда прежде. В огромных зрачках можно было рассмотреть мое отражение. Раксаш во мне ликовал, получив власть. Меня затопило торжеством, которое стало горечью, стоило ее крови оказаться на моем языке. Она пахла отчаянием. Вкус этой эмоции разозлил меня, а потом заставил потерять голову. Ненадолго. Но этого хватило. Я хотел поставить метку. Плюнуть на клятву и сделать Сонату моей. Потом бы я утащил ее домой и доказал, что ей не нужен другой, не нужен Настоящий, который бегает от нее. Она бы наверняка сопротивлялась, царапалась или кусалась, показала мне свою ипостась, чем наконец покорила бы волка окончательно. Он грезил разделить с Соней пробежки под луной. А потом, спустя несколько часов в моей кровати, девушка забыла бы всех прежних любовников.
Но когда я вкусил ее плоть, то ощутил вместе с отчаянием разочарование и обреченность. Я решил, что Соната посчитала меня недостойным себя, разочаровалась, в том, что будет принадлежать мне, готова была смириться с необходимостью подчиниться мне. Как я смог ощутить все это? Стоило остановиться и понять, что такое можно прочесть лишь в своей Настоящей. Но перед моими глазами дрожала пелена ярости и вожделения. Я отомстил ей за пренебрежение. Тем самым разрушив все. И это «все» придется восстанавливать. Волк фыркнул в очередной раз, а раксаш вздохнул. Кто сказал, что будет легко?
