— Зачем ты пошел за мной? — спросила чуть слышно.
— Я был неправ. Мне стоило верить в тебя. И себе тоже.
Толкнув от себя раксаша, я подскочила к старейшине и схватила за руку. Пока он не пришел в себя от моей дерзости, плюнула на порез и накрыла своей ладонью. Не думаю, что кто-то проделывал с ним подобного. Через мгновенье он вырвался и отступил он меня.
— Свободную от метки спутника, меня бы принудили к браку, продали и заставили молчать. Посмотри на руку, и ты сам поймешь.
Мужчина оценил закрывшуюся рану и недоверчиво посмотрел на меня.
— Хочешь сказать…
— Она и показать может, — вставил Рас.
Устав бояться и ждать чудес, я сбросила куртку и, зажмурившись, выпустила сфинкса наружу. Те, кто видел меня раньше, были готовы к тому, что крылья отшвырнут всех прочь. Потому и присели. А вот наши гости повалились на землю.
— Перья не дергать, — за спиной раздался донельзя довольный голос Рассела. — Если какие выпадут, знайте — они мои.
— Соня, — позвал раксаш, и мне пришлось обернуться.
Глава 85
Я надеялась получить его приятие, но не была готова к тому обожанию, которое светилось в волчьем взгляде. Он улыбнулся и протянул мне руку, которая заметно дрожала.
— Ты ведь не улетишь?
— Не сегодня, — я ухватилась за него. — Если нам здесь не место, давай найдем другое. Если тут не нужен сфинкс и тахир…
— Тахир? — сдавленно спросил кто-то.
— … давай уйдем и заберем с собой всех, кто захочет уйти. А через пару лет я откажу Запретному в тахире, — меня несло. — Посмотрим, как они придут к папе за помощью. А мама их на куски порвет.
— Кира может, — подтвердил Фатон.
— Мы можем договориться… — проблеял кто-то из старейшин.
— Вы дали клятву хранить тайну. Нарушите и умрете по закону высших.
Мой мужчина не сводил взгляда с меня. Словно боялся, что стоит ему отвернуться и я исчезну. Крыло само коснулось его плеча, а затем скользнуло по спине, привлекая мужчину ближе ко мне. Мы скрылись за ними, оставшись наедине. Фатон осторожно коснулся темного пера.
— Они были белыми.
— Это важно?
— Нет, — согласился он легко. — Важно другое, — горячие пальцы очертили мое лицо, — ты будешь со мной? Простишь?
— Я попробую тебе доверять, — ответила искренне. Врать не хотелось, как и притворяться, что я все еще вздрагивала от близости раксаша.
— Большего мне не нужно.
— Думала, что ты захочешь всего.
— То, что мне нужно и то, чего я хочу — не одно и то же, — его губы были так близко от моих.
— Что это значит?
— Мне нужно, чтобы ты меня любила, а хочу я, — дыхание полукровки стало прерывистым, — спрятать тебя ото всех и никуда не отпускать, не давать право выбора. Я бы хотел оставить тот ошейник и не снимать его.
— Почему же снял?
— Тогда бы ты никогда меня не полюбила, — как всегда он был искренен. — Ты бы нашла способ уйти. Безвозвратно. Ты бы меня оставила навсегда.
— Я и сейчас могу уйти.
— Но теперь у нас есть шанс. Пойдем домой, — он наконец коснулся моего рта своим и мягко отстранился, стоило мне вздрогнуть. — Не могу обещать тебе нежности. И мягким я быть не умею. Но ради тебя я буду ждать сколько потребуется.
— Долго?
— Может час, — Фат нахмурился. — Если ты перестанешь так смотреть на меня
— Как же?
— Будто у тебя есть для меня яблоки. Как же я хочу… яблок, — проворчал он, уткнувшись носом в мои волосы. — И час — это слишком долго. Час будет между первым и следующим…
— Ты… Ты…
— Я не играю, — оборвал меня раксаш, полоснув острыми глазами. — Ты всегда была моей самой сокровенной мечтой. Волк был уверен во всем, а я сомневался в каждом своем решении, в каждом слове. И ненавидел себя заранее за то, что уже тогда в твоей комнате решил, что не отдам тебя никому. Заберу себе, присвою, украду у любого, кто вздумает встать между нами. Я никогда не смогу простить себя, даже если ты сделаешь это однажды. Не прощу, что наказал тебя за свою слабость и страх. Никогда не забуду, как заставил тебя верить, что ты недостойна любви. Не смогу вымолить прощения за твои слезы, твою боль.
— Фат, — прошептала я пораженно и замолчала, не в силах выразить своих смешанных с его эмоций.
— Я уйду. Навсегда. Останется мой волк, который никогда тебя не предавал. Он достоин стать тем, кто согреет тебя, сделает счастливой. Только останься со мной и позволь хоть изредка смотреть на тебя спящую, знать, что иногда я смогу дышать тобой в снах.
Я сдавила его крыльями крепче, не позволив отступить назад. Обвила шею похолодевшими пальцами и заглянула в родные глаза.
— Мне не нужно половины. Никогда не было нужно. Только ты. Весь. Целиком. Именно таким я тебя принимала всегда, — слезы туманили глаза, и я сморгнула их, пустив катиться по щекам. — Не уходи. Ведь я не могу любить тебя вполовину меньше.
— Ты ведь…
— Знаю, о чем прошу, — оборвала я уверенно. — Поверь, знаю. Мне мало половины твоей любви. У тебя целая жизнь, чтобы доказывать, что я оказалась права.
Мужчина наклонился, целуя меня по-настоящему. Именно так, как я всегда мечтала. Смял губы своими и зарычал так, что в груди задрожало ответное мурчание, которого быть не должно ни при каких обстоятельствах. Его ладони скользнули на мои ягодицы, и я вспомнила, что белье то на мне слишком фривольное. Сквозь тонкое кружево очень явно ощущались загрубевшие пальцы.
— Не говори, что ты в розовом, — выдохнул мужчина мученически и уткнулся лбом в мой. — Котенок, я не хочу быть порядочным.
— Так не будь, — осмелела я и тихонько добавила, — Розовое.
Когда крылья раскрыли нас, то оказалось, что вокруг никого. Видимо Рассел смог быть достаточно убедительным, чтобы заставить старейшин уйти. Не думаю, что кто-нибудь их них рискнет сунуться к Фату и его Настоящей. Потерять тахир и привлечь внимание императора к оскорбленному сфинксу вряд ли входит в их планы. Самодержец скорее вывезет строптивцев во вешний мир, чем станет ссориться с моей семьей. Ведь моя младшая сестра очень даже может стать парой наследнику. Я очень хорошо помню, как на нее смотрели на прошлогоднем балу. И не удивлюсь, что повелитель миров точно знает, с кем имеет дело.
Глава 86
ФАТОН
О том, что я не сплю мне напоминала боль за грудиной. Тонкие пальцы на моем колене слегка подрагивали, напоминая о хрупкости их обладательницы. Соня разглядывала меня украдкой, думаю, что я не замечаю этого. Она закусывала губу и улыбалась. Много бы я отдал, чтобы узнать, о чем она думает.
