Второй этап. От пяти до четырнадцати лет. «Ученик»
Что значит «ученик»? Это период, в котором ребенок начинает что-то понимать, проводить параллели «кто есть кто» и «что такое хорошо, что такое плохо». У ребенка в сознании уже что-то сформировалось, пока еще мало нам понятное, но это что-то дает ему возможность обучаться. То есть до него уже можно успешно доносить какую-то информацию.
Именно в этом возрасте детей учат, что так не надо делать, а надо вот так. И они понимают, что за чем следует, как этот мир устроен. Они понимают, что если сделаешь это – будет так, сделаешь то – будет этак.
Правда, есть одно «но». Чтобы ребенок услышал и воспринимал новое, вы не можете перестать его любить. То есть ваш ребенок с пяти до четырнадцати лет – это не «дух» из советской армии, которого надо интенсивно гонять, чтобы чему-то научить. И еще, ребенок не может запомнить больше определенного количества информации за один раз.
Чем отличается наша современная школа? Обилием информации, которую запомнить просто невозможно. Нет таких людей, которые могут запомнить все, что дается в школе. Это ненормально – в течение шести часов в день и шесть дней в неделю загружать ребенка абсолютно ненужной информацией в таком огромном количестве. Он ее просто не запоминает.
Не делайте такую же ошибку, когда даете ребенку какие-то наставления по жизни. Вы должны понимать, что он их просто не может воспринять целиком.
Есть одно важное правило позитивного воспитания.
На каждое наставление, которое вы даете ребенку, вы должны сделать десять признаний в любви.
И не так, что отбарабанить десять раз подряд: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя», а каждый раз признавая какие-то его заслуги. То есть ребенка надо очень сильно хвалить за достижения. Мальчика – за некий результат, а девочку – просто так, потому что она божественная. И только в том случае, если есть мощная защита любви, ребенок может воспринимать наставления.
Ситуации, когда мы все же должны сделать какие-то замечания детям, бывают достаточно часто. Мы не можем постоянно говорить: «Ты лучше всех, умнее всех», иногда действительно надо что-то исправить в его поведении.
Как правильно это сделать? Любое замечание – это хирургическая операция. Чтобы сделать надрез, нужно предварительно провести анестезию. Поэтому вы десять раз ребенка хвалите и лишь один раз делаете ему замечание. Тогда ребенок понимает, что родители его по-прежнему любят. Он думает: «Они меня любили вчера, позавчера, они все время меня любили. А сейчас что-то сказали про меня нехорошее, это, наверное, тоже от любви. Наверное, я что-то сделал неправильно. Родители же меня любят, любящие родители плохого не посоветуют».
Нужно, чтобы прошло какое-то время, чтобы ребенок смог осознать свою ошибку и исправить ее. Если же родители сосредоточиваются только на том, что неправильно, то пусть потом не удивляются, что дети выросли бестолковыми. Вы сами это сделали, сами на это намедитировали. А потом выросший ребенок пытается что-то сделать, но у него не получается, потому что ему с детства внушили, что он никчемность. И вывести его из этого состояния очень сложно. Иногда бывает, что такому выросшему мужчине попадается разумная женщина, и она помогает ему. Когда мужчина падает эмоционально, его может поднять женщина. А вот женщину никакой мужчина не поднимет. Поэтому лучше ей вообще не падать.
В одной из европейских стран проводился любопытный эксперимент. Исследователи снимали на видео некую семью. Родители и восьмилетний ребенок остались на сутки вместе, их снимали со всех точек, а потом все это проанализировали и сделали выводы. И выяснилось, что мама в течение суток умудрилась сделать около восьмидесяти замечаний ребенку, начиная от каких-то мелких: «Встань! Сядь! Помой! Зайди! Повернись!» и до серьезных наставлений, например: «Девочек бить нельзя, потому что они слабые».
Как вы думаете, сколько в этот день было признаний в любви? Ни одного! Их просто не было. А теперь посчитайте, сколько их было бы, если бы мама действовала по нашей схеме, – восемьсот. Поверьте, вы не смогли бы столько раз признаться в любви – это слишком много. Но и замечаний тоже было слишком много.
Нам постоянно кажется, что ребенку надо давать много-много информации и постоянно его пошагово вести куда-то. Но ему не надо столько слов. Вы должны передавать ему какую-то информацию, какое-то знание достаточно редко и качественно, чтобы он это мог целиком воспринять. И при этом ему надо находиться в соответствующем настроении, чтобы полностью впитать это знание.
Есть метод, который я использую в своей педагогической практике, когда преподаю науку взаимоотношений школьникам. И самые интересные мои ученики – это дети первого – третьего класса. Они садятся за парты, и учительница им говорит: «Дети! А давайте мы будем задавать дяде Сатье вопросы, на которые он не сможет ответить!»
И дети сразу кричат: «Ура!» И они начинают задавать вопросы, причем любые. Какие вопросы могут задавать дети такого возраста, чтобы поставить дядю Сатью в тупик? «Кто сильнее – Бэтмен или Путин?», «Что круглее – мяч или Луна?», «Кто победит – Покемон или Человек-Паук?», «Почему нет пятого ниндзя-черепашки?»
Как вы думаете, каким именно образом я им отвечаю? Конечно, так, чтобы им было весело и интересно, я же не буду грузить чем-то скучным и сложным таких маленьких детей. И они смеются, радуются.
Какая у меня при этом задача? Повеселить их сорок минут? Нет, мне надо передать им некие знания. И я внимательно смотрю на них, дожидаясь благоприятной ситуации. У меня есть что рассказать им, я могу сутками читать лекции – у меня их четыреста в году, а это очень много. И семи-восьмилетним детям мне тоже есть что рассказать.
Но я знаю, что они все равно это не запомнят. Поэтому я им что-то рассказываю, мы веселимся, общаемся, но при этом я жду момента. А когда дети (и не только дети) смеются, то они не находятся под влиянием ума. В этой ситуации нет фильтрации информации, человек доволен, спокоен, и – раз – знание ушло в сердце и осталось там на всю жизнь.
И я знаю, что, если донесу до них в этом состоянии одну или две мысли, – они воспримут их. А в течение недели они могут уже получить шесть-двенадцать таких мыслей, а в месяц – двадцать четыре или сорок восемь, а в год – двести сорок или четыреста восемьдесят, а за десять лет – уже за четыре тысячи.
И я могу с уверенностью сказать вам, что четыре тысячи мудрых мыслей никто из школы не вынес. Потому что все, что нам говорили, шло для нас фоном.
Например, если вы читаете своему ребенку восьми-десяти лет нотации, то для них это выглядит так, как будто просто кондиционер гудит на одной ноте – ууууу. Они воспринимают это так: «Папа гудит».
Вы спрашиваете:
– Ты меня слышишь?
– Конечно. А разве не видно?
А сам при этом пропустил все мимо ушей. Мы уже забыли, как были такими же и тоже не воспринимали подобные нотации.
Есть еще одна важная особенность этого периода. В возрасте от пяти до четырнадцати лет умные и адекватные родители создают ребенку контролируемые ими трудности. Не надо детей лишать трудностей. Любящие родители обычно пытаются избавить детей от любых проблем, обязанностей, работы, а это неправильно.
