Медведев мотнул рыжей головой. Затушил сигарету в блеснувшей под солнцем стеклянной пепельнице и скрылся внутри лоджии. Дистанционный контакт с приезжим майором состоялся.
Пока Стас разглядывал новехонький отель, Георгий Анастасович успел расстроиться. Сегодня от Покатутаса в высотку уже улизнул потенциальный рыжий заселенец; переживая, что сорвется и москвич, зарезервировавший самый дорогой номер, грек презрительно причмокнул и махнул рукой:
— Э, разве там уют устроят, а? Суета, толкотня, шеф-повар — бестолочь…
— Меня не интересуют толкотня и суета, — оборвал его майор. — Я приехал сюда отдохнуть и поработать. Подумать в тишине. — Стас знал, что производит впечатление медлительного вдумчивого интеллигента.
— О, это к нам! — Обрадованный грек двинулся к огромной стеклянной двери холла. — Вы попали куда надо! Я сразу догадался: вы понимающий человек, знаете толк в тишине и комфорте…
Еще бы, усмехнулся Гущин. Вахмистров зарезервировал единственный в мини-отеле полноценный люкс. И совсем не потому, чтобы майор с комфортом проживал. Причина была иной, рабочей: ознакомившись с рекламной видеосъемкой «Эллады», капитан выяснил, что лишь этот двухкомнатный номер имеет не только вид на море, но и позволяет приглядывать за внушительной частью озелененной территории. А кроме прочего, на третьем этаже «Моей Эллады» находился одноместный номер-стандарт Мыльниковой. Все остальные апартаменты второго и третьего этажей были заняты. Один из них по предоплате до сих пор ожидал прибытия Ирины Зотовой.
Майор вошел вслед за хозяином в прохладный холл, оформленный в стиле греческой террасы — с растениями в кадках и мозаичными стенами, по которым бежали древние обнаженные олимпийцы. Покатутас пристроил сумку Гущина на плетеном кресле из ротанга, шустро обогнул стойку регистрации и надел на крупный нос очки. Улыбнулся, предъявляя постояльцу золотой зуб — верхний левый клык.
— Нуте-с, приступим к оформлению.
Стас поставил на конторку пакет с прекрасно просветившейся коробкой «Метаксы». (Клык засверкал еще радушнее.) И, достав из кармана паспорт, протянул его Георгию. Покатутас зашуршал страничками:
— Так, так, вы у нас на полный пансион, да?
— Да. По ресторанам и барам я ходить не буду. Я переводчик, — не откладывая дела в долгий ящик, представил Стас легенду. — Специализируюсь на хинди и урду.
Подготавливая платформу для внедрения, майор намеренно выбрал малоинтересные для грека языки. (Иначе можно нарваться на просьбу помочь в разработке рекламного призыва для иностранцев, а в языках майор, признаться, был не особенно силен.)
— Много лет перевожу индийских и пакистанских авторов, и тут… — Стас смущенно улыбнулся глянувшему на него поверх очков Покатутасу, — решился. Хочу сам что-то написать. Попробовать.
Карий глаз поверх оправы подмигнул.
— Любовное? Или историческое?
— Любовную историю, — чувствуя, что натурально краснеет, промямлил «переводчик». — В курортном стиле, знаете ли, что-то захватывающее, с приключениями… Вот только не знаю, получится ли? Я, как бы это сказать, не слишком опытен в курортных приключениях. Надеюсь почерпнуть что-то из личных впечатлений знающих людей…
Карий взор Покатутаса на одно мгновение переметнулся на выразительный пакет с «Метаксой». Полные губы растянулись в многообещающей улыбке. Анастасович, как почудилось Гущину, даже тихонько застонал от предвкушения — папа «Эллады» печенью почувствовал, что сегодня его ждет нескучный вечер под коньяк.
Стас верно сделал ставку. Практически все греки словоохотливые рассказчики, ничего тянуть клещами не придется, историй Покатутас набросает — успевай ловить! И поворачивать в нужную для себя сторону.
Как это сделать, Стас уже решил: он намекнет рассказчику, что у слушателя плоховато с воображением, и попросит говорить не о каких-то умозрительных гостях и дальних родственниках, а о тех, что перед глазами: нынешних посетителях-завсегдатаях и друзьях-соседях. Вроде бы так неумелого писателя лучше материал цепляет. Расспросы, как надеялся майор, не покажутся подозрительными.
А что касается первостепенного, то как возможного подозреваемого Стас грека совершенно не рассматривал. Не тот типаж. И возраст на излете. Покатутаса можно рассматривать лишь как источник информации, чему приобретенная «Метакса» очень поспособствует.
Грек проводил Гущина до номера, сказал, что через полчаса ждет его на ужин, и деликатно удалился из большой гостиной с мягкой кожаной мебелью, плоским телевизором и прочими люксовыми прибамбасами. На охристо-желтой стене висела большая репродукция картины с изображением каких-то древнегреческих развалин. Но Гущина интересовала лишь действительность: откинув прозрачную складчатую занавеску, Стас вышел на балкон и поглядел на море, на недалекое остекленное строение, лишившееся единственной прорехи.
Медведев, судя по мгновенно зазвеневшему в кармане Гущина телефону, продолжил наблюдение за «Элладой». Едва московский гость вышел на довольно длинный балкон, телефон потребовал внимания.
— Здравия желаю, Станислав Петрович, — раздался из мобильника приятный баритон. — Старший лейтенант Медведев на проводе. Как расселились?
— Замечательно. Саш, — сокращая дистанцию общения, попросту обратился майор, — как ты получил данные новых постояльцев?
— Мне удалось выпроводить Покатутаса из холла и сфотографировать записи в книге регистраций. Не переживайте, Станислав, все сделал — комар носа не подточит. Новичков, появившихся в отеле за эти выходные, мы уже пробили, данные должны отправить вам на электронную почту.
— Да, да, — пробормотал майор, — мне что-то поступало, гляну. Своими словами, Саша: кто они, откуда, возраст…
Медэксперт Таня уже более конкретно установила время смерти Зотовой как поздний вечер субботы, и, соответственно, майора интересовали постояльцы, заселившиеся в «Элладу» начиная с ночи субботы на воскресенье. Мужчин-новичков в отеле на двенадцать номеров оказалось трое, но никто из них не приехал в одиночестве. Сергей Панкратов прибыл из Воронежа вместе с девушкой, два брата-питерца Борис и Олег Антоновы заняли двухместный номер.
— Мы их пробили по паспортным данным, — сообщал Медведев, — вроде бы все ровно: они те, за кого себя выдают. Борис — судостроитель, инженер, тридцать один год, холост. Его младший брат Олег — студент-медик. Панкратов непонятно кто, мы устанавливаем. Последнее место работы полуторагодовой давности: бармен московского ресторана «Лидия». Есть данные по его девушке, интересует?
— Да.
— Девушка занятная. Всех фигурантов мы пробили по нашим базам — никто нигде не засветился. Но вот Алина Игоревна Святозарова задерживалась в Воронеже за проституцию. Было это, правда, три года назад, но зато дважды.
— Устанавливайте Панкратова, — жестко произнес майор, подумав, что Фермер мог взять с собой проститутку в качестве прикрытия. — Он раньше уже останавливался в «Элладе»?
