— Ой, ой, глядите, — ехидненько продолжил питерец. — А мой-то как подорвался…
Гущин перевел взгляд в сторону пляжа и увидел, что Борис, мигом позабыв про белокожих девушек, торопится к площадке у кафе. Натягивает на ходу веселенькую клетчатую рубашку.
Но до площадки Борис не дошел. Зарецкие и говорливый мужичок, не замечая Бори, двинулись к кафе, и Антонову пришлось сменить траекторию: направиться туда, где сидел его брат. Сделать вид, будто он и так сюда собрался. Кофейку попить и обгорелого братика проведать. Вмешиваться в разговор Виталия Дмитриевича с каким-то незнакомцем Антонов не решился.
— Борис знаком с отцом Кости? — поинтересовалась Марина.
— К моему глубокому сожалению, — с иезуитской ядовитостью доложил студент.
— К сожалению? — искренне изумилась Мыльникова.
— А почему, вы думаете, мы в этой глухомани каждый год торчим? — вздохнул Олег. — Боря этого царька обхаживает. Зарецкий дилер по странам СНГ какой-то японской компании, что лодки делает, Боря надеется дилерство у него выцыганить. Вроде как эти лодки Дмитриевичу без интересу.
Младший Антонов замолчал, так как к столику приблизился старший. «Вот оно, значит, как, — разглядывая запыхавшегося инженера, подумал Гущин. — У нас здесь бизнес-интерес, оказывается. Тогда… каждое лыко в строку».
В связи с тем, что разрабатывать фигурантов напрямую было невозможно, информацию по ним собирали через третьи руки и примкнувших к оперативно-следственной группе налоговиков и прочих экономистов. Относительно финансовой состоятельности господина Антонова удалось установить, что тот является совладельцем фирмы, торгующей лодками, сиречь моторными катерами и яхтами. На своем заводе Борис лоббирует интересы личного бизнеса, устраивает на верфь свои суденышки, где заводские умельцы могут днище подшаманить или ходовую часть исправить.
Наблюдая, как подходящий к кафе Борис буравит взглядом затылок Виталия Дмитриевича, майор разгадал и причину вчерашнего финта судостроителя: Антонова на посиделках с картами интересовала отнюдь не прелестница Марина, его привлекло присутствие сына местного Гарун аль-Рашида. Борис обхаживает папеньку, не брезгует навязываться через сына, и когда беспечный братик отказался от игры… то поплатился. И создал причину, предъявляя всем «фруктовый» нос.
«А Олег-то далеко не прост, — про себя усмехнулся Гущин. — Он разгадал, что брат его намеренно поджарил, и сейчас вредничает, злословит».
Но, впрочем, болтливость разозленного коварством брата студиозуса сыграла на руку: одной странностью стало меньше. Майор и вправду голову ломал, как получилось, что весьма небедный Боря стимулирует студента на экзаменационные подвиги поездкой на задворки Сочи? Антонову вполне по средствам посулить курорт на Лазурном Берегу или сафари в Кении. Но Боря маринует брата в «Элладе» и заигрывает с девушками из глухих провинций.
Старший Зарецкий наконец закончил разговор, мужчина в красной рубашке направился к служебной двери кафе, из чего Стас сделал заключение, что тот является либо владельцем, либо директором заведения. Борис отважился взмахнуть рукой и привлечь внимание Константина.
Но тот только невнимательно кивнул и остался стоять перед кафе.
— Виталий Дмитриевич, — пошел напролом питерец, — добрый день!
Зарецкий оглянулся. Увидел стоящего возле перил Антонова в развевающейся рубашке.
— А… добрый день, Борис. Как у вас дела? Все в порядке?
Взгляд Виталия Дмитриевича скользнул чуть ниже, зацепился за блондинку в широкополой шляпе, сидевшую за столиком… И уже не отступал. Пронзительно-синие глаза старшего Зарецкого застряли на лице Марины, хотя с ним разговаривал Антонов:
— Виталий Дмитриевич, я вам вчера звонил…
— Да, да. — Зарецкий двинулся к крыльцу террасы. — Я вчера был занят, простите.
Гущин метнул осторожный взгляд на старшего лейтенанта: Марина, не смешавшись, ответно и в упор разглядывала старшего Зарецкого. Мужчина явно направлялся к ней и не собирался этого скрывать. Бросая реплики Борису, Зарецкий шел знакомиться с блондинкой.
Борис использовал случай быть полезным:
— Позвольте представить нашу очаровательную соседку по «Элладе». Мариночка. Мариночка, это Виталий Дмитриевич.
«Благодетель», мысленно дополнил Гущин, которого представили чуть позже, едва не позабыв.
— И давно вы здесь отдыхаете? — Лучась улыбкой и синими глазами, благодетель продолжал беседу ни о чем.
— Успела уже с вашим сыном познакомиться, — мяукнула старлей. — Добрый день, Костя.
Константин, оставшийся за перилами террасы, суховато поздоровался в ответ.
— Вчера ваш сын, Виталий Дмитриевич, меня, признаться, в карты обыграл. Немного.
— Ах вот куда он вчера пропал. — Зарецкий на секунду оглянулся на сына. — Соблазнился вашим обществом… Ну что же, я его понимаю. Костя, но почему ты не пригласил Мариночку к нам? Венера Аристарховна нервничает, когда у них играют, у нас было бы удобнее.
Константин пожал плечами. Стасу вообще показалось, что на короткий момент в глазах младшего Зарецкого проявилась досада. Но в остальном лицо его хранило беспристрастность, скуку. Он не поддерживал разговор, но и не пытался его завершить.
— Позвольте мне быть более гостеприимным, Марина, и пригласить вас в гости. Завтра вас устроит?
Мыльникова чуть растерянно поглядела на майора. Зарецкий не знал, кем тот приходится Марине, и быстро подредактировал предложение:
— Станислав Петрович, не откажите. У меня завтрашний вечер полностью свободен, приходите с Мариночкой, хорошо?
Отвечать за девушку майор посчитал глупым — все прочие собеседники знали, что он ей никто, — и Марина быстро поняла неловкость ситуации.
— Спасибо за приглашение, Виталий Дмитриевич. Если позволите, мы ответим вам чуть позже.
— Договорились. — Зарецкий достал из нагрудного кармана белоснежной рубашки визитку и протянул ее Марине. — Буду ждать вашего звонка, Мариночка.
Борис Антонов, которого не пригласили в гости к благодетелю, стоял за спинкой кресла Олега с помертвевшим от демонстративной немилости лицом. На малиновой физиономии его братишки читалось зловредное удовлетворение.
Но господин Зарецкий не был хамом. Закончив обольстительное воркование с красоткой, он обратился к инженеру:
— Борис, может быть, прогуляемся до пирса? У меня есть к вам разговор.
— Да, да, конечно, — ожил помертвевший инженер. — Одну секундочку, я вас догоню. — И когда Зарецкий направился к выходу с террасы, наклонился к брату и прошипел в закрытое арафаткой ухо: — Собери мои вещи и дуй в отель! Быстро!
— А сам? — усмехнулся брат. — В трусах назад пойдешь? Или, может, штаны натянешь?
— Я в рубашке! — рыкнул судостроитель и помчался за Зарецкими.
