— Яночка, а вы не заскучаете? Как понимаю, вы по бильярду не специализируетесь.
Янина оплела руками локоть Стаса, прижалась щекой к его плечу и улыбнулась:
— С мужем мне нигде не скучно.
— Отрадно слышать. — Зарецкий разлил коньяк по трем фужерам, один из них, держа под донышко, протянул майору. — Признаться, я всегда завидовал творцам. Художникам, писателям… Когда-то пробовал писать, но, — богатей развел руками, — слава богу, хватило духу прекратить никчемные попытки.
— Пап, каждому свое, — натирая кончик кия мелом, утешил Константин. — Кто-то умеет деньги зарабатывать, кто-то делает из полотенец лебедей.
Услышав это, Стас окаменел. От неожиданности утратил контроль над лицевыми мышцами и взглядом, «потек»: взгляд настороженно метнулся к младшему Зарецкому! Лебеди из полотенец. Обыск номера Марины. Майор лихорадочно вспоминал, касался ли он при первом разговоре с Мыльниковой того, что заподозрить обыск ее номера позволила свернутая шея тряпичного лебедя!
Старлей метко влепила кием по битку и закатила шар в лузу. Удар ее не сбился, рука не задрожала. Никаких ассоциаций с лебедем из полотенец у Марины не возникло.
«Я ей не говорил!» — в точности припомнил Гущин. Тем вечером Марина была слишком взвинчена, и майор не захотел пугать ее известием: этот номер уже навестил убийца. А позже навалились прочие, текущие дела.
А что касается других ассоциаций… Недавно Гущин мысленно сравнил Марину с «Прекрасной шоколадницей». Рядом была Янина, в присутствии любимой художницы он невольно начинал мыслить художественными образами.
Сейчас рядом с Константином была Марина, ее общество могло вызвать из памяти полотенечного лебедя, то есть обыск номера москвички. Прошла недлинная цепочка ассоциаций, и с языка невольно вспорхнули тряпичные птицы! Прежде разговор коснулся творческих наклонностей, Фермер (он?!) спонтанно вспомнил рукотворных лебедей Венеры!
Стас быстро восстановил в памяти череду событий, начинающихся со вчерашнего вечера, и неожиданно понял, что каждое лыко укладывается в строку: набор критической массы начался отнюдь не от нелепой Генриетты. Все пошло-поехало гораздо раньше!
«Я болван. Я полный абсолютный дурень! — От возбуждения задумавшийся сыщик слишком сильно стиснул пальцы жены, лежавшие на его локте, и Янина удивленно на него взглянула. — Спокойно, Стас, спокойно! Подумай еще раз! Зарецкие давно знакомы с Покатутасами, шутка о лебедях может быть дежурной у отца и сына… Константин мог видеть лебедя в номере какого-то другого гостя…»
Не мог. Лебеди приветствовали новых постояльцев только в день заезда. А младший Зарецкий вряд ли помогал какому-то гостю Покатутасов заносить багаж в номер. А позже, когда вероятное знакомство уже состоялось, этих тряпичных птичек уже не было. Хотя…
Нет! Интуиция вопила: «Ты его вычислил, нашел!! Оговорка о лебедях пришлась по месту!»
Марина вновь ударила по шару, и глухой звук прозвучал для майора отрезвляющей пощечиной. Что предпринять? Уходить из подвала и вызывать группу захвата или обождать, проверить подозрения? Зарецкие все ж не Сандро, они здесь величина.
Пока майор решал, как лучше поступить — поднимать волну или вначале потихоньку и прилично ретироваться, — Марина освободила поле для партнера, старшего Зарецкого. А Константин внезапно хлопнул себя по лбу:
— Черт! Забыл ведерко с шампанским. Я быстро! — Стремительно вышел из бильярдной.
Майор тихонько выдохнул, обвел глазами помещение, разыскивая сумочку старшего лейтенанта, где лежал пистолет… Сумки в бильярдной не было. «Где я ее видел в последний раз?! — старался вспомнить Гущин. — Вроде бы Марина оставила ее на тумбе под зеркалом в холле… или на стуле в столовой?»
Что делать?! Идти разыскивать сумку и заодно наверху связываться с Кузнецовыми? Марина совершенно спокойна, она не знает, что микрофон здесь не работает, уверена — их слышат!
Надо идти.
Говоря начистоту, кабинетный мыслитель слегка побаивался выходить в скудно освещенный коридор, ведущий к лестнице. Ведь если Костя — Фермер, он обладает чутьем хищника и вполне способен ощутить смену настроения гостя. Почует возникшее напряжение и сделает паузу: постоит и послушает разговоры в бильярдной. Проверит, отправился ли Станислав вслед за ним, предпринял ли что-то или продолжает быть спокойным. Сейчас убийца уже ничего не пустит на самотек! Он обязательно убедится, что все в порядке, под его контролем!
Гущин на секунду растерялся: брать женщин с собой или, наоборот, оставить здесь? Тянуть время и притворяться или действовать ошеломляюще стремительно? Все в равной степени опасно. Едва майор начнет выводить дам из бильярдной, у Фермера уже не останется сомнений, что он раскрыт. А сюрпризы здесь могут оказаться самыми погаными: оружие в богатом доме имеется наверняка. И выстрелов из полуподвального помещения никто не услышит!
Стас уже просчитывал варианты исходя из наиболее паршивого расклада. В голове подспудно вращалось опасение, что он перемудрил. Ведь что он знает о Зарецких? Практически ничего. Но вот с хвастливостью «Тут аса» познакомился прекрасно: грек способен без умолку трещать о рукотворных достижениях жены, и тряпичные лебеди стали у Зарецких синонимом пустячного занятия.
Но, как бы там ни было, доложить о возможном осложнении ситуации — необходимо. Лучше сто раз перебдеть и ошибиться, чем подвергать жену опасности!
Майор похлопал влажноватой ладонью по лежащей на его локте руке Янины и улыбнулся:
— Схожу припудрю носик.
— Удобства возле сауны, — напутствовал его Виталий Дмитриевич. — Как выйдете, сразу налево.
Но сыщик повернул направо. Пробежал до лестницы и сразу же увидел ноги спускавшегося Константина! Мгновенно вжался в стену и бочком, бочком, ушел в угол, куда почти не проникал свет стилизованного под старину бра.
Младший Зарецкий спускался осторожно — нес тяжелое серебряное ведерко со льдом и бутылкой шампанского… А на руке его висела белая сумка Марины! Константин почему-то захватил ее с собой!
Затаившийся в темноте сыщик перестал дышать. Зарецкий проходил в нескольких метрах, в тусклом свете настенного светильника лицо красивого мужчины вдруг показалось следователю отвратительным. Приторным, как с детства ненавистная лакрица.
Едва Константин скрылся за поворотом к бильярдному залу, Гущин выскочил из угла, на цыпочках пронесся по лестнице! Вылетел в освещенный холл и забубнил в пришпиленный к воротнику микрофон:
— Прием, прием, вы меня слышите? Возникли осложнения…
Не слишком доверяя связи и думая о том, что Кузнецовы, оставшись временно не у дел, могли отойти от приемника, майор промчался до лестницы на второй этаж и через пустую, пугающе призрачную столовую выбежал на веранду. Еще на бегу выхватил из кармана мобильный телефон и нажал на кнопку повтора последнего вызова. С мольбой глядя на недалекую «Элладу», замер у перил. «Ну же, ну!» — просил отозваться.
