Завидев первые признаки цивилизации, я, как ребенок, начал вертеть головой по сторонам, радуясь машинам, людям, миру, полному цветов и красок.
Добрались быстро, в воскресенье утром дороги и улицы обычно пустые, но мне казалось, все иначе, сказывалось одиночество. Водитель припарковался на том же месте, что и в прошлый раз.
– Завтра в семь, не опаздывайте, – скомандовал тип.
Не люблю, когда со мной разговаривают в подобном тоне, и почему опять нужно вставать в такую рань?! Но все же решив промолчать, я вылез из авто и хлопнул дверью чуть сильней, чем следовало бы.
Глаза защипало, словно в них попало мыло. Кожу приятно ласкало летнее солнце, по которому я очень соскучился; должно быть, я уже загорел.
Поднявшись наверх и зайдя в квартиру, я почувствовал легкое облегчение, словно мне больше не придется возвращаться обратно. Очень этого не хотелось, но плотный конверт в кармане говорил о том, что возвращения не избежать.
– Алин! Родная, ты спишь?
Ответа не последовало.
«Должно быть, опять в берушах дрыхнет».
Я разулся и проследовал в спальню. Мысленно представляя, как забираюсь к ней под одеяло, нежно целую теплую, бархатистую кожу на плече, одновременно поглаживая рукой по бедрам. Постепенно становлюсь чуть жестче – она это любит, и…
Мечты оборвались, меня встретила заправленная постель. Такого я точно не ожидал. Вдруг в кармане завибрировал телефон, я даже сначала испугался, совсем отвык от этого, на экране высветилась надпись «Любимая».
– Ал… – Алина перебила меня, не дав договорить.
– Олег! Ты где? – спросила она не своим, дрожащим от волнения голосом.
– Я дома, а вот ты где?
– Я у твоей матери, мы собирались идти в полицию писать заявление!
– Какое заявление? Что случилось?! – услышав слово «полиция», я почувствовал ведро ледяной воды, вылитое мне на голову и резко затушившее огонь желания.
– Ты куда пропал, почему на связь не выходил?! Мы с твоей матерью места себе не находим, она уже два дня на работу не ходит из-за тебя!
– В смысле, «куда пропал»? Просто в последний раз мы с тобой как-то неважно пообщались, и я подумал, приеду через пару дней, мы помиримся. Погоди, я же тебе сказал, что в воскресенье приеду! Сегодня воскресенье.
– Да, в воскресенье! Только надо было уточнить – в какое, я не думала, что это воскресенье будет через две недели!
– Ты, ты вообще о чем? – я совсем не понимал, что происходит, она несла какой-то бред, – какие, к черту, две недели?
– Обычные, Олег, обычные две недели тебя не было, я уже собиралась идти писать заявление… Ты не звонишь, не пишешь, вечно вне зоны доступа, как прикажешь это понимать?!
– Я… я ничего не понимаю. Пожалуйста, приезжай домой, давай все обсудим. Самое главное, я здесь, и все хорошо, успокой мать, бери такси, я пока позавтракаю.
– Хорошо. – Она положила трубку.
Я стоял посреди комнаты в полном ступоре. В голове все мысли перемешались.
«Я же помню, как менялись числа в телефоне, помню, сколько раз ложился спать и вставал, не мог же я просто взять и потерять неделю – это хрень какая-то».
Я взглянул на дату в телефоне и ужаснулся.
«Вот же бл…, что за?»
Алина говорила правду, две недели прошло с того момента, когда я уехал поздно ночью.
«Этого не может быть, я не верю, что не заметил этого, я точно помню».
Я положил конверт на стол, приготовил завтрак и не спеша принялся жевать. Дома было ужасно душно. Хотя термометр показывал всего двадцать градусов, но как по мне, так ощущались все сорок, словно я провел две недели не за городом, а в другой климатической зоне.
Минут через двадцать послышался звук открывающегося замка, на пороге появилась Алина. Ее лицо выглядело так, словно она отпахала смену в поле. Длинные белые волосы, наспех собранные в хвост, лоснились на свету. Под глазами образовались небольшие мешки.
Я отложил приготовленную наспех яичницу и, подойдя к жене, обнял ее. Она ткнулась носом в мою грудь. От одежды пахло остывшим потом и кофе с корицей – любимым напитком моей матери.
– Эй, ну ты чего? – Я старался говорить как можно тише и ласковее, поглаживая рукой по голове.
– Ничего. Почему ты не звонил? – наконец спросила она дрожащим голосом.
– Я немного обиделся на тебя, просто ты как-то странно отреагировала на мою командировку, словно тебе было все равно.
– Мне все равно? О чем ты говоришь? – Она отстранилась и строго взглянула на меня красными от подступающих слез глазами.
– Ну когда я звонил, помнишь? Ты разговаривала со мной очень холодно, создавалось впечатление, что тебе плевать.
Я еще раз взглянул на нее. Господи, как же она похудела. И эти синяки вокруг глаз. Она заметила это, и теперь краснота распространилась на щеки и нос; кажется, она готова расплакаться.
– Что ты такое говоришь? Мне плевать? Мне? Как, как тебе вообще в голову такое пришло?!
– Ну… – Я чувствовал себя полным ничтожеством в этот момент.
«Может, я действительно погорячился, может, просто мне тогда так казалось, все из-за этого проклятого места?»
– Слушай, я был не прав, прости меня, пожалуйста, я не знаю, что на меня нашло, эта чертова тюрьма. Я, я просто козел, прости, пожалуйста. – Я начал целовать ее лицо, глаза, стараясь успокоить, снять незаслуженную красноту.
– Почему тебя не было так долго?
– Ты не поверишь, еще час назад я был уверен, что отсутствовал всего несколько дней, это какой-то бред! Я не понимаю, что произошло, может, они меняли дату в телефоне, пока я спал, хотя это глупости все… Я точно уверен, что не мог находиться там две недели, точно уверен. – Но я ни в чем не был уверен.
Дни в тюрьме менялись не только на экране телефона. Я также отсчитывал их, когда засыпал и просыпался.
«Помню каждую ночь или не каждую?»
– Ты мне веришь? – Я посмотрел ей в глаза, пытаясь разобраться, принимает ли она эти слова всерьез или думает, что я вру.
– Сам-то как думаешь?
– Ну а где, по-твоему, я был?
– Не знаю. – Она отстранила мои объятия и подошла к столу.
– Что это? – вдруг спросила Алина, глядя на конверт.
– А? О, кстати, это моя зарплата! – Я вдруг вспомнил о деньгах, и на секунду мое настроение поползло вверх.
Алина утерла нос и вытащила купюры из конверта.
– Это твоя зарплата? – Она повернулась ко мне, ее глаза увеличились.
– Здорово, правда? – Я гордо заулыбался, глядя на ее реакцию.
– Очень здорово, даже слишком здорово. – Она держала в руках пачку денег и, шурша банкнотами, пересчитывала их снова вслух, потом шепотом.
