Селеста уже собиралась уходить, когда на улице появилась еще одна фигура. Оказавшийся на пути прохожего фонарь позволил разглядеть лицо, и она с ужасом поняла, что это Гай Бернар. В отличие от нее он не прятался в темноте, а спокойно стоял, и это было для нее очевидной угрозой. Его действия могут привести всех троих к краху. Видимо, Гай не знает наверняка, что Саммер находится в этом доме, ведь тогда он действовал бы жестко и без колебаний. Что же тогда привело его сюда? Предчувствие? Донос? Самое вероятное из возможных вариантов. В этом доме пятьдесят квартир, а в том, что напротив, еще сто.
Люди здесь жили в тесноте, и это поможет Шейборну. Скорее всего, выбор его сделан в пользу места, потому что здесь царит суматоха, а жильцы меняются постоянно. Новый человек, особенно в форме, не привлечет внимания, ведь на улицах таких много.
Селеста прислонилась к шершавому стволу, опустила веки и будто слилась с деревом в одно целое. Лишь с первыми лучами солнца она открыла глаза, огляделась и обнаружила, что Гая нигде нет.
* * *
Через пятнадцать минут после того, как в семь часов пробили колокола церкви Сен-Лё, Селеста уже шла за Шейборном, но на значительном расстоянии, чтобы он не смог ее заметить. Целью было понять, куда он направляется.
Она держалась в толпе людей, дабы не обнаружить себя. Слежка была частью ее работы, а она хорошо знала свое дело. Никто не обратил на нее внимания, ни разу не обернулся, в том числе и Саммер. Он шел по улице с таким видом, будто не сомневался, что находится в безопасности, и совсем не производил впечатления человека, который скрывается или нуждается в помощи. Со стороны он был похож на солдата, недавно вернувшегося с войны и теперь мечтавшего тихо жить в уголке уцелевшего мира, где можно обрести спокойствие. На нем был другой мундир, и это радовало. Темно-синий китель и серые брюки сейчас лучше смотрелись на улицах Парижа.
Уже много позже Селеста поняла, что Шейборн вычислил ее сразу, еще у дома. Он дважды взглянул на нее, нагнувшись, а позже, встав под полосатый навес кафе «Три официанта», схватил за руку и потянул к себе.
Они стояли совсем близко, скрытые от глаз прохожих плотным холстом. Теплый воздух окутывал только их двоих.
Селеста не вскрикнула и не попыталась вырваться. Нож лежал в кармане, колено было готово нанести удар, но она ждала, потому что с первой секунды знала, что это он.
– Ваш способ маскировки хорош, мадемуазель Фурнье.
Она улыбнулась, сочтя, что любой ответ будет неуместным и глупым.
– Но разносчик хлеба не может позволить себе роскошь бесцельно болтаться по улицам. И луна прошлой ночью была полной.
– Когда ты понял, что это я?
– Через минуту после того, как ты явилась предупредить меня, натянув седой парик. Раз пришла, значит, хотела быть узнанной.
Она посмотрела прямо ему в глаза. При дневном свете их золотистый оттенок был еще ярче, но в них появилась настороженность, та же, что у нее.
Перед ней был уже не юноша, а суровый мужчина, закаленный войной и страданиями.
– У вас не так много времени, месье. Завтра до заката к твоему другу-ювелиру прибудут гости, и после им будет проще тебя отыскать. Они уже знают район, где ты живешь.
– Ты работаешь на Савари или Кларка?
– Не разочаровывай меня подобными вопросами, майор. Попробуй еще раз.
– Ты сама по себе. Торгуешь секретами по самым высоким ставкам.
– Теплее. – Она выдержала его взгляд и не отвернулась.
– Тогда ты ведешь опасную игру, в ней невозможно выжить.
– Думаешь, меня это тревожит?
Взгляд его застыл.
– Думаю, это должно тревожить твоего отца.
– Он давно мертв.
– Как?
– Война не обходится без жертв. – Ей не понравилось, как дрогнул голос, и она откашлялась, чтобы скрыть это. Однако было поздно. Шейборн, скорее всего, заметил. Она была практически уверена, что заметил.
– Отцу не следовало привозить тебя во Францию.
– Не следовало?
– Я говорил ему, что это может стать непоправимой ошибкой, но он не послушал. Европа погружается в хаос, никто не сможет найти здесь безопасную дорогу. Только простак может быть таким самонадеянным.
– Мы французы, майор, наша жизнь в Англии закончилась. Мы вернулись домой.
Селеста произнесла последние слова с вызовом лишь для того, чтобы скрыть охвативший ее гнев.
– Но в этом доме опасно. Здесь больше анархии, чем порядка.
Говоря это, Шейборн думал о том, осталось ли в этой холодной француженке хоть что-то от милой английской девушки, которую он знал. Черный парик мальчишки не должен был ей подходить, однако очень шел, манеры и поведение были более чем убедительными. Селеста Фурнье всегда, даже в семнадцать лет, знала, как не показать людям себя настоящую.
– Этот шаг не менее опасный, чем твой, когда ты выбирал путь в жизни. Ты не сдержал обещание, данное в Байонне генералу Мармону, поверь, это многим не понравилось. Неужели слово джентльмена уже ничего не стоит?
– Французы собирались меня повесить.
– В форме? – с недоверием в голосе спросила она.
– Не все придерживаются на войне правил. Не думаю, что со мной что-то сделали бы солдаты, перевозившие меня по территории Испании до границы, но там по приказу Мармона меня бы точно передали людям Савари. Я слышал, как мои конвоиры говорили о том, что получили инструкции на мой счет, дабы я никому больше не создал проблем. – Он повернулся и оглядел противоположную сторону улицы. – Кто этот человек? Тот, что читает газету. Я раньше его не видел. Знаешь его?
– Предполагаю, из министерства полиции. Их отличительные черты – высокомерие и некомпетентность. Мы у него как на ладони, кстати, интересую его, скорее всего, я.
– Почему ты?
Селеста понимала, что он может знать, как все обстоит на самом деле, потому сказала правду.
– Несколько дней назад я пыталась помочь одной семье, у них прочные связи с Англией, но у меня не вышло.
«Париж уже сгорбился от страха, а неизвестно, когда эта война закончится», – подумал Шейборн.
– И в связи с этим ты под подозрением?
– Любой неверный шаг может стать для тебя здесь последним. Веры больше нет.
– Веры?
– Все говорят, что Наполеон победит, но никто больше в это не верит. По моим предположениям, его империя начнет уменьшаться к концу следующего года. Ты ведь слышал, он уверен, что возьмет Москву?
Он улыбнулся в ответ и кивнул.
– Поехали со мной в Испанию. Можем отправиться прямо сегодня вечером.
– Я больше не та Селеста Фурнье, которую ты знал, майор. И мне будет безопаснее одной.
