– Уверен, мы сделали больше, чем просто целовались.
– Ты прав, но это не меняет сути того, что это нездорово.
Подняв руки, он провел ими по лицу и волосам.
– А разве не практически все в этом мире нездорово?
Она коротко хохотнула, обхватив пальцами колени. Сосредоточилась на шкафу, когда он опустил руки к талии. Она знала, что он делает: прячет себя и застегивается.
– Могу я спросить кое-что?
Он не ответил, сев прямо.
Так что она восприняла это как знак согласия.
– Ты действительно не доверяешь мне, так ведь?
– Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? – Он откинулся на спину, и его тело было таким длинным, что он улегся вдоль всей кровати у ее ног.
– Да.
Он долго молчал.
– Не доверяю.
Она коротко вздохнула и не была сильно удивлена ответом, но она была… Рози не знала, что она чувствует по этому поводу.
– Я знаю, некоторые вещи заставляют тебя относиться ко мне с подозрением, но я ничего не сделала, чтобы заслужить твое недоверие, – сказала она. – Никто не хочет, чтобы его называли коварным лжецом, особенно если человек всегда оставался честным.
– Я не должен был говорить тебе всего этого, – сказал он через минуту. – Это не оправдывает меня, но в свою защиту могу сказать, что я был несколько ослеплен всей этой ерундой про спиритический сеанс.
– Я понимаю. То есть именно поэтому я ничего и не говорила о нем с самого начала и не заговорила об этом в субботу вечером. Но, между тем, чтобы быть ослепленным и вести себя как мудак, лежит целая пропасть.
– Я знаю. – Он глубоко вздохнул. – Есть дурная история между Россом и… моей семьей. Ты связана с ним, и это застало меня врасплох, так что я… пришел к выводам, надеюсь, ложным.
– Ты надеешься, что они ложные? – Рози вздохнула. – Они ложные, Девлин. Я не лгала, когда сказала, что не разговаривала с Россом неделями. То, что я сказала тебе о сеансе, тоже было правдой, как бы безумно это ни звучало.
Он закусил нижнюю губу. Прошла минута.
– Люди преследуют мою семью, Рози. Годами. Люди пытаются использовать нас. Люди пытаются делать из нашего горя деньги и строить на нем карьеру. Я не могу быть слишком осторожным. Никто из нас не может.
Рози могла понять все это. Действительно могла, поскольку понимала, как странно звучит вся эта история с Лоуренсом, и понимала, что масса людей хотела бы как-нибудь манипулировать де Винсентами. В конце концов, из фото в сети она поняла, на что похожа его жизнь. Она все это понимала, но это его не извиняло.
– Слушай, я понимаю, что у тебя есть серьезные причины подозревать худшее в каждом, но ты часто вел себя со мной как засранец, и хотя то, что мы только что сделали, было фантастическим и потрясающим, это не исправит того, что было раньше, понимаешь? Я не собираюсь быть чьей-то грушей для битья.
Он снова замолчал.
Она изучала его.
– Мне кажется, не только мне. Мне кажется, ты никому не веришь.
– Я верю своим братьям.
Ну хоть так.
– Почему у тебя такие сложности с доверием к другим людям? За этим должно стоять нечто большее, чем просто посторонние, которые пытаются использовать вас. Это обязано быть нечто большее.
Он вскинул брови в ответ.
– Множество людей просто не заслуживают доверия, Рози.
Она нахмурилась.
– Но как ты поймешь, кто есть кто, если хотя бы не попробуешь?
Он не ответил.
– У меня есть еще вопрос.
– Конечно, есть.
– Почему ты… зовешь своего отца Лоуренсом, а не, ну, я не знаю, папой?
Его плечи напряглись так сильно, что она заметила это, и он не отвечал так долго, что она решила уже, ответа не будет. Но потом он сказал:
– Он был плохим человеком, Рози.
Она замерла.
– Я… я этого не знала.
– Правда о большинстве плохих людей заключается в том, что они очень умело притворяются хорошими, – ответил он ей, – а Лоуренс был очень талантлив в этом, и он также был очень плохим. Не просто плохим или с вредным характером. Думаю, Росс кое-что знает об этом. Мои братья знают об этом кое-что, но они не знают всего. Они не знают, на что он был способен на самом деле.
Рози закусила губу. Она хотела подчеркнуть, что сейчас он делился с ней тем, чем обычно делятся с теми, кому доверяют, но знала, что лучше промолчать. Она промолчала. Может быть, это были занятия по психологии в колледже, но она знала, что, если откроет рот и скажет это, он закроется, а она не хотела этого.
– Он был словно… болезнь, поражающая всех, с кем он соприкасался, – продолжил он отстраненным тоном. – Иногда окружающие даже не подозревали об этом.
– Я… мне жаль, – сказала она, жалея, что не может сказать чего-то большего.
– Он умер. – Девлин откинул голову, и она увидела, что его глаза закрыты. – И мир в результате стал лучше.
Она содрогнулась. Это были довольно резкие слова по отношению к отцу, как ни гляди, хотя, опять же, она не знала его отца. Если бы ее отец был серийным убийцей, к примеру, она бы, наверное, чувствовала то же, что и Девлин, а такие вещи влияют на психику, не так ли? Ненавидеть собственную кровь и плоть, даже если эта ненависть обоснована.
Девлин посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую, будто решал, что ему делать.
– Лоуренс был замешан в незаслуживающих доверия делах, так что не требуется большой сообразительности, чтобы понять, у него были причины прятать это место.
– Он знал, что ты знаешь о его делах?
– Полагаю, да. – Девлин помолчал. – Но мне начинает казаться, что я ошибался, думая так.
Рози теребила край кардигана. Она хотела спросить, было ли возможно, что дела Лоуренса привели к его смерти, будь то самоубийство или убийство.
– И ты сказал, что Росс что-то об этом знает?
– Кое-что. Да.
И тут до нее дошло.
– Вот почему ты рассказываешь мне это, потому что он не знает ничего точно и в деталях.
Девлин не ответил, но его глаза распахнулись.
– Веришь ты в то, что я говорю правду, или нет, твое дело. От меня тут ничего не зависит. И мне кажется, я ничего не могу сделать, чтобы изменить это.
Девлин подтянул одну ногу к груди.
– А тебе не кажется странным, что ты живешь в квартире в здании, принадлежавшем Лоуренсу и которое он хотел спрятать от меня?
– Мне кажется это чертовски странным, если честно. Это также немного пугает, но мне нравятся пугающие вещи.
