Девлин отвел взгляд, и желваки заиграли под скулами.
– Проклятие, ты и вправду получила степень в психологии, да?
Она улыбнулась в ответ.
– Да. – Ее улыбка померкла. – И я должна хотеть рискнуть с тобой. Потому что это будет огромный риск.
Его взгляд вернулся к ней.
– Ты можешь очень понравиться мне, Девлин. И я знаю, что ничего в этой жизни нельзя гарантировать. Я думала, что знаю своего мужа, но я не знала его. А тебя? Я уже знаю, что не знаю тебя настоящего. Я не знаю, что заводит тебя. Какими тайнами ты еще не поделился, и почему ты такой, какой ты есть.
Он помолчал с минуту.
– Я не знаю, что сказать, кроме того, что мне жаль. Никто не должен испытывать ничего подобного. Я даже представить себе не могу, через что ты прошла.
– Но у тебя же есть такой опыт, – прошептала она.
– Никто из нас не верит, что Лоуренс покончил с собой, – тихо признал он, и, кажется, то, что он произнес это вслух, возымело на него некоторый эффект. Его плечи расслабились. – Ни Гейб. И уж точно не Люциан.
Она была поражена.
– Вы считаете, что его убили?
– Что бы с ним ни произошло, он навлек это на себя сам.
Рози не знала, что и думать об этом. Того, что он сказал о своем отце, было уже достаточно, чтобы понять, что он был плохим человеком, но, как сын, разве он не должен искать правосудия? И его братья? Или Лоуренс был настолько плохим?
– Но ваша мать?
– Она не кончала с собой, Рози.
Сначала ей показалось, что она не расслышала.
– Что?
Он не отвел взгляда.
– Мы с братьями верили, что она покончила с собой. Так что я действительно немного понимаю, через что ты прошла, но это не то же самое. Не думаю, что любые две потери можно сравнивать, но то, во что мы всегда верили о смерти нашей матери, неправда.
Мысли Рози неслись вскачь, пока она смотрела на него.
– Что ты хочешь сказать?
– Помнишь мою сестру? Мадлен? – Когда она кивнула, он вздохнул так глубоко, что всколыхнулись плечи. – Это нечто, о чем знают только мои братья, Джулия и родители Никки. Никки, может быть, знает, если Гейб поделился с ней, но правда известна очень немногим. Если это когда-нибудь просочится наружу, пресса устроит из этого шоу. – Когда он продолжил, то говорил так тихо, что его не услышал бы и сверчок: – Наша сестра пропала в ту же ночь, как умерла мать. Люциан всегда считал, что Мадлен нашла маму и не выдержала этого. Мы с Гейбом… ну, мы не были так близки с Мадлен, как Люциан. Мы понятия не имели, почему она тогда исчезла. Поначалу. Так что мы всегда верили, что она увидела мертвую мать и, вероятно, не смогла справиться с этим. Мадлен всегда была… немного нестабильна. Она была свидетельством того, что проклятие де Винсентов может быть правдой.
– Это все про то, что женщины де Винсентов загадочным образом умирают или становятся не вполне нормальными?
– Именно. – Он опустил голову, уставившись на руки. – Как бы там ни было, в конце концов мы узнали, что наша сестра бежала и спуталась с нашим кузеном Даниэлем. Жила с ним все это время. Он прятал ее.
– Божечки-кошечки, – прошептала Рози. – Серьезно?
– Серьезно. Мило, не правда ли? Двоюродные брат и сестра. Она объявилась этой весной. Мы нашли ее в бассейне, она плавала лицом вниз и ни на что не реагировала. Люциан считал, что кто-то держал ее взаперти против ее воли, и ей удалось бежать. Истина же в том, что они с Даниэлем сговорились и решили убить Лоуренса. Это был ужасный план.
– Стой. – Рози отшатнулась. – Она что?..
– Она много чего сделала, Рози. Много. Даниэль, который никогда не отличался умом, раскрылся и подверг опасности Джулию, которую наняли ухаживать за Мадлен. Той ночью произошла ужасная драка. Даниэль пытался застрелить меня, но умер в процессе, а Мадлен сорвалась с крыши. На этот раз она точно умерла. – Он сглотнул, а Рози сидела как громом пораженная. – Выяснилось, что наша мать застукала ее с Даниэлем. Они начали ругаться по этому поводу, и Мадлен… она толкнула нашу мать, отчего та упала. Вот почему она убежала той ночью.
– О, боже… – Она опустила ладони ему на предплечья. Если их сестра убила их мать, то было вполне вероятно, что с помощью кузена она убила и отца, и Девлин просто не хотел говорить об этом. – Боже правый, Девлин…
– Мы скрыли все это. Не было причин думать, что об этом знал кто-то еще. Что хорошего могло выйти из этого? К тому моменту Мадлен уже десять лет считалась пропавшей, а теперь она окончательно пропала. Мы похоронили ее тайно в нашем склепе, и… все скелеты вернулись в шкафы. – Появилась кривая улыбка. – Чтобы больше никогда о них не вспоминать.
Она была потрясена тем, что он рассказал это. Боже, она могла бы сколотить состояние, если бы продала эту историю таблоидам, ведь драматизма тут было больше, чем в мыльных операх. Не то чтобы она действительно собиралась сделать это, но она была удивлена тем, что Девлин поделился этим с ней, не заставив ее предварительно подписать кровью обязательство о неразглашении.
– Иногда невольно задаешься вопросом, не настоящее ли проклятие. То есть ты знаешь все эти истории о несчастных случаях и о том, как нелепо умирали люди на нашей земле. Но есть и другая часть проклятия. Не плохая часть, но люди чаще обращают внимание на плохое.
– Я знаю все, что известно об этом проклятии. Я никогда не слышала о другой части.
Он поднял на нее взгляд.
– Предлагаю тебе сделку. Я расскажу тебе вторую часть, если ты пойдешь со мной на ужин.
Ее глупое сердце вновь счастливо кувыркнулось. Сейчас это казалось уже не таким глупым, но все же. Даже несмотря на то, что он поделился чем-то настолько важным, это не значило, что он вдруг не повернет на сто восемьдесят градусов.
– Девлин…
– Дай мне шанс, Рози. Только один шанс.
– Я не знаю. Ты только что-то поделился чем-то достаточно серьезным и довольно скандальным. – Она сухо рассмеялась, все еще не в силах осмыслить то, что он ей рассказал. – Так что да, ты пытаешься, но…
– Шанс, Рози, – повторил он. – Один вечер. Ужин. Сегодня.
Внутри у нее все оборвалось, словно на американских горках.
– Я не могу сегодня.
– Тогда завтра.
Она раскрыла рот, но Девлин вдруг склонился вперед, обхватив пальцами ее подбородок. Прикосновение было подобно прикосновению к оголенному проводу.
– Просто ужин, Рози. Пожалуйста.
Пожалуйста.
У Рози было четкое ощущение, что он не часто говорил «пожалуйста», если вообще когда-нибудь говорил. Это тихое слово пробило в стене, которую она отчаянно пыталась выстроить между ними, дыру размером с грузовик.
