Если бы Артур искал жену, он стал бы ухаживать за Майей. Она вызывала уважение, а это он ценил больше красоты и прочих талантов. У нее был характер, и Артур знал, чего она натерпелась с первым мужем. По сравнению с ней Василиса казалась наивным ребенком.
За две недели мало что изменилось. Пожалуй, слез стало меньше. Вернее, она прекрасно держалась в моменты их редких встреч, но все еще плакала по ночам в подушку, да и вечера проводила в меланхолии, прячась в своей комнате с книжкой или рукоделием. Артур был уверен, что она читает любовные романы — после Айри в библиотеке осталось несколько томов развлекательного женского чтива. У него рука не поднялась выбросить, хотя давно следовало, чтобы эта ерунда не попалась на глаза Теоне. Однако как-то он застал ее у полки с автобиографиями знаменитых ученых, а чуть позже увидел в ее руках учебник по теоретической магии.
Дети, находясь под постоянным вниманием, практически перестали проказничать. Мелкие шалости не в счет. Артур не сильно сердился, когда Том удрал в сад, чтобы залезть на дерево и нарвать сладких слив для сестренки, Василисы и Катеньки. Или когда Тео в приступе художественного вдохновения разрисовала белоснежную скатерть красками, «чтобы было красиво». Дети не могут быть идеально послушными, это Артур прекрасно понимал.
Василиса же словно специально испытывала его терпение, делая все наперекор. Он требовал, чтобы она проводила занятия в классе, а она уводила детей в сад, на одеяло под липой.
— Дети должны приучаться к дисциплине, — твердил Артур. — Два часа с перерывами в классе — это несложно.
— Сейчас лето, они должны чаще дышать воздухом, — парировала Василиса. — Зимой насидятся в классе.
Он хотел, чтобы Том изучал математику и логику, а Василиса давала ему уроки музыки, как и Теоне.
— Зачем вы заставляете мальчика петь? — выговаривал ей Артур.
— Сольфеджио прекрасно развивает логику и навыки счета, — объясняла она, причем на примерах.
Весь парадокс заключался в том, что Василиса не настаивала на своем. Он выражал свое недовольство, она объясняла, почему поступила так, а не иначе, а потом смиренно говорила:
— Я поняла, мессир. Простите, этого больше не повториться.
И он, раздражаясь, позволял ей поступать так, как она считала нужным, потому что зачастую она была права.
А еще Василиса легко обижалась на любую ерунду и постоянно подчеркивала, что помнит о своем положении «рабыни». Как-то раз он застал ее в прачечной, с ворохом нижнего белья. На вопрос, почему она сама стирает свои вещи, Василиса тут же ответила, что у рабыни не может быть прислуги. Ему с трудом удалось выяснить, что Катенька, взяв на себя заботу о детях, не успевает обслуживать барышню.
— Неужели так тяжело поставить меня в известность? — недоумевал Артур.
— Зачем? — пожала плечами Василиса. — Я умею себя обслуживать.
Она несколько раз напоминала ему об обещанном уроке, но он отказывался, ссылаясь на нехватку времени. На самом деле боялся ее слез, ведь неудача была предопределена.
Артур ненавидел себя за то, что вынужденно лгал. И к Майе он улизнул тайком, как будто не имел права принять именно это решение. Почему ему досталась не та сестра?
Майя поначалу напугала его внешним видом, но все быстро прояснилось. Она доверилась ему — ее преследовало прошлое, и Артур обрадовался, что может помочь ей хоть немного. Майя послушалась его совета, и он в тот же день отдал распоряжения и насчет дома в Боравере, и насчет ремонта, и насчет слуг.
А Василиса снова испортила ему настроение, как только он вернулся домой. Майя передала ей гостинцы — печенье и пастилу. Надо было выбросить их по дороге, и Василиса не узнала бы о визите, но он этого не сделал.
— Был в городе и заехал проведать вашу сестру, — сообщил Артур, вручая Василисе коробки со сладостями.
Та обрадовалась, потому что «это ее любимые», а потом нахмурилась и поджала губы.
— Неужели было сложно взять меня с собой? — горько посетовала она. — Я так хочу повидаться с Майей! Пригласите ее к нам, пожалуйста.
— К нам? — вспылил Артур, сам не понимая, отчего. — Это мой дом, и только я решаю, кого сюда приглашать. Майе некогда ездить с визитами, она собирается на отдых в Боравер.
Взгляд Василисы затуманился.
— Вероятно, вам она доверяет больше, чем мне, — прошептала она, потупившись. — Мне она об этом не писала. И прошу прощения, дом, безусловно, ваш, мессир. Я нечаянно оговорилась.
И ушла, не позволив ему объясниться! Артур не сомневался, что сестры между собой разберутся. Но почему он снова попал под раздачу?!
Может, ему и в самом деле жениться на Майе?
На следующий день за завтраком, глядя на бледную осунувшуюся Василису, Артур испытывал муки совести. Знал же о ее привязанности к сестре, а нагрубил. Василиса дождалась бы письма, сама все узнала бы, да и пригласить Майю на дачу — неплохая идея. Пусть повидается с сестрой перед отъездом.
— Я подумал, что вы правы, напишите сестре, пусть приезжает, — сухо произнес он, допивая кофе.
— Я не имею права приглашать гостей в ваш дом, — покачала головой Василиса.
— Перестаньте. Я вспылил, прошу прощения.
— Уверена, будет лучше, если вы сделаете это сами, — упрямо ответила подопечная и встала из-за стола. — Благодарю за завтрак.
Вредная девчонка! Артур скрипнул зубами.
— Как насчет урока магии? — неожиданно поинтересовался он.
— Сегодня? Правда? — недоверчиво переспросила она.
И чуть не запрыгала от радости, когда он подтвердил свои намерения. Ребенок, да и только.
— А как же Том и Тео? — всполошилась Василиса, когда он привел ее в кабинет.
— Это ненадолго, — успокоил ее Артур. — Пусть пока с Катенькой побудут. Присаживайтесь.
Она чинно уселась на стул, а он расположился напротив.
— Один из первых уроков, которые мы даем детям, это сформировать из энергии шарик, — начал он.
— Но у меня же блок…
— Не перебивайте, Василиса. Я дам вам достаточно энергии для этого упражнения. Смотрите, как это делается. Вы скапливаете энергию в ладонях. — Артур сложил обе кисти «ковшиком», и они моментально наполнились переливающимися голубыми искрами. — А потом лепите из них шарик, как из пластилина. — Он показал шарик на раскрытой ладони. — Он не должен распадаться, видите?
— Да.
— Все понятно, есть вопросы?
— Понятно. Можно попробовать?
— Пробуйте, — разрешил Артур.
Упражнение только на первый взгляд казалось легким. Артур умолчал о том, что магия ребенка пластичная и «влажная», как глина, а у взрослого она как будто высыхает. Легко слепить шарик из глины, а вот из сухого песка — навряд ли удастся. Он мог бы объяснить это Василисе, однако она из тех людей, которые предпочитают наглядные уроки. Что ж, пусть убедится сама.
