Все направление наших оценок имело задачей – оклеветание жизни; создано было некоторое смешение идеального догматизма с познанием вообще; так что противная сторона стала, в свою очередь, относиться подозрительно к науке.
Путь к науке был таким образом вдвойне прегражден: во-первых, верою в «истинный мир», а затем противниками этой веры. Естественные науки, психология были: 1) осуждены в их объектах; 2) лишены характера невинности.
В действительном мире, где абсолютно все связано между собой и обусловлено, осудить что-нибудь, или мысленно устранить что-нибудь, значит устранить и осудить все. Слова «этого не должно было бы быть», «это не должно было бы случиться» – просто фарс. Если продумать все последствия до конца, то станет ясным, что устраняя то, что в каком-нибудь смысле вредно, губительно, мы уничтожаем и самый источник жизни. Это лучше всего можно увидеть из физиологии!
Мы видим, как мораль: а) отравляет все миропонимание, b) отрезает пути к познанию, к науке, с) разрушает и подрывает все действительные инстинкты (научая ощущать их корни как неморальные).
Мы видим перед собой действие ужасного орудия декаданса, которое удерживает свои позиции под прикрытием священнейших имен и величественных жестов.
585. Огромное самопознание, сознать себя не как индивида, а как человечество. Одумаемся и припомним старое – пойдем и малыми и большими путями!
А. Человек ищет «истины» мира, который не противоречит себе, не обманывает, не изменяется; истинного мира – мира, в котором не страдают; противоречие, обман, смена – причина страдания! Человек не сомневается в том, что существует мир такой, какой он должен был бы быть; он хотел бы найти к нему путь. (Индийская критика: даже «я», как нечто кажущееся, как не реальное.)
Откуда в этом случае берет человек понятие реальности? Почему он из смены, обмана, противоречия выводит именно страдание? И почему не, скорее, – свое счастье?
Презрение, ненависть ко всему, что приходит, изменяется, превращается – откуда эта оценка пребывающего? Очевидно, воля к истине является здесь лишь стремлением в мир пребывающего, неизменного.
Чувства обманывают, разум исправляет ошибки; следовательно – заключают – разум есть путь к пребывающему; наименее чувственные идеи должны быть ближе всего к «истинному миру». Большинство несчастий происходит от чувств – они обманщики, соблазнители, уничтожители.
Счастье может быть основано лишь на сущем, смена и счастье взаимно исключают друг друга; высшее желание, следовательно, имеет в виду единение с сущим. В этом формула, определяющая путь к высшему счастью.
In summa: мир, каким он должен был бы быть, существует; тот мир, в котором мы живем, заблуждение, – этот наш мир не должен был бы существовать.
Вера в сущее оказывается лишь следствием: действительное primum mobile
[159] есть неверие в становление, недоверие к становлению, пренебрежение ко всему становящемуся.
Какой род людей рассуждает таким образом? Непродуктивный род, болезненный, утомленный жизнью. Если мы представим себе противоположный род людей, то ему не будет нужна вера в сущее; даже более того, он презирал бы это сущее как мертвое, скучное, индифферентное.
Вера в то, что действительно есть, существует мир, такой, какой он должен был бы быть, это – вера непродуктивных, которые не хотят сами создать себе такой мир, каким он должен быть. Они предполагают его уже существующим, они ищут средства и пути, чтобы достигнуть его. «Воля к истине» – как бессилие воли к творчеству.
1. Познавать, что нечто есть такое-то или такое-то
2. Сделать, чтобы нечто стало таким-то или таким-то —
антагонизм между степенями силы различных натур
Фикция мира, который соответствует нашим желаниям: психологические уловки и интерпретации, направленные на то, чтобы все, что мы чтим и ощущаем как приятное, связать с этим истинным миром.
«Воля к истине» на этой ступени есть по существу искусство интерпретации, для чего, конечно, надо иметь силу интерпретировать.
Тот же вид человека, но ставший на одну ступень беднее, уже не обладает силою интерпретировать и создавать фикции; это – нигилист. Нигилист – это человек, который о мире, каков он есть, того мнения, что он не должен был бы существовать, а о мире, каким он должен быть, полагает, что он не существует. Поэтому существовать в таком мире (действовать, страдать, желать, чувствовать) не имеет никакого смысла: пафос «тщетности» есть пафос нигилистов – при этом этот пафос является для нигилистов еще и непоследовательностью.
Тот, кто лишен воли и силы, – не в состоянии вложить в вещи свою волю, а вкладывает в них, по крайней мере, какой-нибудь смысл, то есть верит, что воля в них уже есть.
Шкалой силы воли может служить то, как долго мы в состоянии обойтись без смысла в вещах, как долго мы можем выдержать жизнь в бессмысленном мире, потому что небольшую часть его мы сами организуем.
Философски-объективный взгляд на вещи может поэтому служить признаком скудости воли и силы. Ибо сила организует близкое и ближайшее: «познающие» же, которые хотят лишь установить то, что есть, суть те, которые не могут ничего установить так, как оно должно быть.
Художники представляют промежуточную ступень; они, по крайней мере, создают подобие того, что должно быть, они продуктивны в том отношении, что действительно изменяют, преобразовывают; не то, что познающие, которые оставляют все, как оно есть.
Связь философов с пессимистическими религиями: тот же самый вид людей (они приписывают высшую степень реальности наиболее высоко ценимым вещам).
Связь философов с моральными людьми и их мерилом ценности (моральное истолкование мира, как смысл его, когда падает религиозное чувство).
Преодоление философов путем уничтожения мира сущего: промежуточный период нигилизма, продолжающийся до тех пор, пока не появится сила изменить ценности и обоготворить и одобрить становление: кажущийся мир, как единственный.
B. Нигилизм как нормальное явление может быть симптомом растущей силы или растущей слабости:
– отчасти оттого, что сила создавать и желать возрастает в такой степени, что не нуждается более в общих толкованиях и во вкладывании смысла («ближайшие задачи», государство и т. д.);
– отчасти оттого, что даже творческая сила, способность влагать смысл слабеет, и господствующим состоянием является разочарование. Неспособность к вере в «смысл», «неверие».
Какой смысл имеет наука с точки зрения этих двух возможностей?
1) Она – или признак силы и самообладания, возможности обойтись без целительного, утешающего мира иллюзий;
2) или она подкапывается, рассекает, разочаровывает, ослабляет.
C. Вера в истину, потребность иметь опору в чем-нибудь, что считаешь истинным – психологическая редукция, независимая от всех укоренившихся чувств ценности. Страх, лень.
