Сыщица, мысленно пожелав Людмиле крепкого здоровья и особенно нервов, вставила аккумулятор в кнопочный телефон и произвела набор.
— Люся, как дела? — шепнула в трубку.
— Паспорт у меня! — обрадованно доложила сисадмин.
— Отлично. У офиса тебя кто-то видел?
— Да, — огорчилась Люся. — Но разве это важно? Я там работаю, зашла на минуточку — цветы полить, и домой поехала. За мной никто не следил!
«А вот это как раз плохо, — переглянувшись с Васильевичем, подумала Евдокия. — Но будем надеяться, ты просто слежку не заметила».
— Помнишь, как прошлым летом мы работали по Грише Уткину?
— Конечно. Такого обормота разве забудешь.
— Теперь постарайся вспомнить, где мы нашли первую закладку его дилера. Окраина, бетонный забор, расписанный телефонными номерами…
— Да! — перебила Люся. — Напротив, через дорогу, еще консервный завод и гла…
— Тихо! — на полуслове перебила Евдокия. Если Люсю уже прослушивают, то незачем описывать в точности их место встречи. — Едешь туда на нескольких маршрутках, полтора часа тебе за глаза хватит, чтобы провериться. В два жду тебя там, между домом и уцелевшей стеной. Поняла, где это?
— Да. Надеваю куртку и выезжаю! Получится приехать раньше, обожду.
— Спасибо, Люся, ты меня сильно выручила. Жду.
Пряча глаза от Шаповалова, Евдокия разобрала мобильный телефон и буркнула:
— Может, все же надо было попросить Максима Ильича проследить за Люсей?
— Нет, моя девочка, не надо. Против нас работают профессионалы, не стоит рисковать. Пока они спокойны и не психанули, Люсе ничего не угрожает. А место встречи, как говорится, уже изменить нельзя.
Пойдем чайку, что ли, попьем? Я термос захватил. И печенюшки.
Конечно, скуксилась напарница. Она будет чаи с дядей Колей гонять, а перепуганную Люську уже в полицейскую машину, поди, засовывают. К Кашину везут.
Операция по определению состава и количества бригады неприятелей была разработана Васильевичем до минуты и секунды.
Через полчаса, не отступая от графика, Шаповалов выставил поеживавшуюся Дусю из дома. Присыпал крыльцо «сюрпризом» и, положив сито в почти опустевший пакет, завязал его узлом и швырнул стоявшей на улице напарнице.
— Присыпай землю на углу дома, потом выброси пакет в мусорку возле пятиэтажки, — приказал. — И не топчи здесь, иди к машине!
Евдокия поймала брошенный пакет. И замерла напротив крыльца, где в дверном проеме стоял ее верный, настоящий друг.
— Иди, иди. Бояться нечего, — мягко напутствовал диверсант. — Ты, главное, не высовывайся и не сорвись за Люсей. Из пистолета по воронам не пали!
Шутил еще.
— Я поняла, — кивнула сыщица. — Сижу тихонько, не пуляю, наблюдаю.
— Свои ботинки «сюрпризом» не засыпай! Не то все следы мне спутаешь!
Выполнив все в точности, Евдокия потопала к «рено». Спряталась на его заднем сиденье за тонированными стеклами и прижалась затылком к рамке заднего ветрового стекла — постаралась притвориться грузом.
Хотя для появления противников еще, пожалуй, рановато. Вряд ли кто-то догадается, где конкретно назначена встреча, и явится сюда проверить обстановку.
Но если против них действительно работает бригада профи, то стоит бдеть и дуть на воду.
В 14:04, следуя четкому графику, Евдокия вставила батарейку в мобильный телефон и позвонила Люсе.
На этот раз молилась, чтобы подруга не ответила! Если от расписания не отступил и Кашин, то сисадмин сейчас только-только подписывает протокол опознания подставного любовника Василины.
Люся, хвала Небесам, не ответила, и Евдокия срочно, трясущимися пальцами, разобрала мобильник на составляющие. Представила, как подруга несется по длинным коридорам прокуратуры к выходу, такими же трясущимися руками набирает вызов последнего абонента…
При Кашине Людмила, как и предположил Васильевич, не рискнула отвечать на звонок начальницы. «По сути дела, — говорил шпион, расписывая предстоящие мероприятия, — ты должна исчезнуть с места встречи через пять минут после того, как твой контакт не появился. Это нормальная практика. Но не, так сказать, общечеловеческая. Обычный человек надеется и ждет, звонит и интересуется причиной задержки. С тобой, увы, сложнее: местами ты приличный сыщик, местами — девушка на нервах. Ты понимаешь, что раз Люся не пришла, случилось нечто непредвиденное, но все-таки звонишь. И лишь после того, как контакт тебе не ответил, уходишь с места встречи и исчезаешь из сети».
Следуя логике Шаповалова, Людмила должна понять, что Дуся ее ждет — звонит и беспокоится. Но в том, что начальница позже уже не отвечает на звонки, тоже не должна увидеть странного: Евдокию ищут, она обязана вырубить телефон, способный навести на ее след.
Короче, план Васильевич составил грамотный, все вроде бы должно срастись, раз в начале третьего Людмила не отозвалась… Но сколько нервных клеток перегорело в Евдокии — просто ужасть! Казалось, ее мозговые извилины превратились в бикфордовы шнуры, которые шипят, бросая искры, и голова вот-вот взорвется!
Если б на дорожку, идущую вдоль пустыря с забором и пятиэтажками, свернула хоть одна машина, то Дуся, не исключено, прицелилась бы по ее колесам!
Притворявшейся грузом сыщице чудилось, что даже тетушка с сумкой на колесиках — член группировки профессионалов. Подвозит к «окопу» патроны, под ее курткой автомат топорщится.
Жесть. Паранойя начинала обостряться в геометрической прогрессии.
* * *
План Васильевича продолжил воплощаться в половине третьего. Встрепанная Люся появилась у пятиэтажного квартала (Евдокия чуть не разрыдалась от облегчения — живая и здоровая!), мудро попросила таксиста остановиться на достаточном расстоянии от бетонного забора.
Выскочила из такси и, прижимая к уху телефон и озираясь, поскакала к замечательно отутюженной дождями жиже.
Разглядывает ли она там следы, пытаясь понять, проходила здесь начальница дважды или цепочка единичная (то есть Дуся еще там и продолжает ждать), увидеть, к сожалению, не получилось. «Рено» осторожный Шаповалов поставил так, чтобы не привлекать внимания к машине на безлюдной окраине, а створ ворот от Дуси загораживал забор. И приходилось доверяться мнению Васильевича: «Нам, Дуська, лишние следы не в кассу, нельзя их не оставлять. Но будем надеяться, что твоя Люся не следопыт из Фенимора Купера. Она с такими прикипающими пятками сюда примчится, что, не разбирая дороги, поскачет по любой грязи, и нетронутая поверхность ее не озадачит и не остановит».
Хотелось бы надеяться. Рассудок бедной Люси и без очередного ребуса с нетронутым болотом прилично взбаламучен.
Очень соболезнуя подруге, Евдокия представляла, как Люся уже носится вдоль «брустверов окопа», заглядывает в пустые оконные проемы и зовет. Не исключено, рвет волосы под шапкой с рожками…
