Ларин заплатил сполна и отбыл.
Все.
Но вот сейчас, как оказалось, этот серый, неприметный заказчик — пропал. Кашин, копаясь в неприятностях детективного агентства, планомерно обошел их клиентуру. Заказчики, понятно, не роптали — слив информации из «Сфинкса» наделал много шума, все дружно беспокоились, что могут быть затронуты их интересы. Помогали чем могли, от всей души.
Побеседовать не удалось лишь с Лариным. Сегодня в отделение полиции пришла его пожилая родственница с заявлением о пропаже племянника.
Николай Васильевич, в той же иносказательной манере, поблагодарил Кашина, пообещав: если случайно встретит Евдокию, то обязательно поинтересуется клиентом Лариным…
Отбой.
Дуся отключила связь. И растерянно поведала другу-шпиону все, что помнила о деле неприметного банковского клерка среднего звена.
— Типичный случай, — завершила показания. — Муж — жена — кавказец.
— Напрягает, что жена потом попала в ДТП и сейчас в коме, — напомнил кое-что из сказанного Кашиным Николай Васильевич.
— Да, это гадкая новость. Думаете, Ларин может быть тем самым «листом в лесу»?
— Не исключаю. Убийство Коваля как-то уж сразу на поверхности. А тут — работник банка.
Евдокия повела плечом:
— Ну не директор же. И даже не его заместитель. Хотя-а-а, — задумчиво почесала переносицу, — если искать лист в лесу… подходит. Незаметный тихий клерк, отправивший жену в кому, может оказаться не тем, кем выглядит.
— Вот именно. Занятный персонаж. Но данных маловато, а потому оставим Ларина «на ужин». — Шаповалов свернул с проспекта и начал притормаживать. — Подъезжаем, Дуся. Приготовься и сделай личико попроще.
Николай Васильевич завел «рено» в соседний двор, за перемычку буквы Т. Напарники спокойно вышли из автомобиля и «мельком» оглядели мокрые кусты сирени и акации. Скамейки и одну песочницу. Пока Евдокия набрасывала на плечо ремешок сумки с ноутбуком, Николай Васильевич прищурился на темнеющие неподалеку гаражи и сараи…
Порядок. Время позднее, дождь моросит, даже собачники своих питомцев не выгуливают.
Направились в обход перемычки, можно сказать, налегке: сумку с «чем-то тяжелым» Шаповалов решил оставить в багажнике. Если предстоит стычка или срочная эвакуация, то забирать ее отсюда глупо.
Вели себя напарники невозмутимо, не озирались, изображая двух беглецов, — приехали новые жильцы в наемную квартиру, отдыхать отправились. Воротники подняли.
Но вот на лестничной площадке Николай Васильевич повел себя иначе: к квартире подошел — ни одна деревянная половица старого дома не скрипнула!
Присев на корточки, полюбовался меткой из Дусиного волоска и констатировал:
— Все отлично, все на месте. В квартиру наш мотоциклист не проникал, надеюсь, мы его опередили.
Евдокия не смогла понять по интонации Николая Васильевича, рад ли тот этому обстоятельству, либо огорчен. С одной стороны, они действительно опередили неприятеля, но вот с обратной стороны — нетронутая метка может означать, что все их прежние предположения в корне неверны: мотоциклист не ищет Евдокию, он попросту заметил слежку на дороге, идущей вдоль гаражного кооператива, увел хвост к первому попавшемуся дому на отшибе и ловко испарился.
Могло быть так?
Вполне. Поди пойми. Иногда неприятный факт избавляет от лишнего головняка, а так придется снова мозг курочить.
Шаповалов отпер замок, просочился в квартиру и, только обойдя ее бесшумным шагом, позволил Евдокии появиться в освещенной прихожей. Потом включил свет в комнатах и в кухне…
Едва в квартире на втором этаже осветились окна, из-за сарая вышел мужчина в черной куртке и бейсболке. Двинулся к соседнему двору за перемычкой.
Приблизившись к шеренге из нескольких автомобилей, он снял с руки перчатку и дотронулся тыльной стороной ладони до капота серого «рено».
Все верно. Капот теплый. Они приехали на этой тачке.
Мужчина вновь надел перчатку, извлек из кармана небольшой предмет и, наклонившись, быстро подсунул его под днище серого «рено».
Потом вернулся на свой наблюдательный пункт, постоял пару минут и, достав из куртки мобильный телефон, набрал короткий номер.
Так и не снявший куртку Шаповалов висел на дверце холодильника, разглядывая содержимое полок.
— Наверное, пельмени лучше, — пробормотал и двинулся к удобствам.
Дуся, успевшая снять верхнюю одежду, устало скорчилась на уголке кухонного диванчика. Хотелось побыстрей сварить пельменей, поужинать и завалиться отдыхать. Но вялость навалилась — лень пошевелиться, чтобы налить в кастрюлю воды и поставить ее на огонь.
Единственное, что хоть как-то функционировало в ее организме, — это разум. Понурая голова продолжала трудиться, расчленяла данные на составляющие, сортировала важное на факты и отвлекающую чепуху.
«Как все запутано-то, а, — в который раз повторяя слова драгоценного шпиона, размышляла Евдокия. — Кто он? Зураб или все-таки другой такой специалист?.. Фактов мы не собрали… ни за, ни против… есть только мешанина из событий…»
А потому — пустые размышления. Пора хоть что-то прожевать, авось извилины оживут и зашуршат быстрее.
Евдокия кое-как заставила себя подняться, взять кастрюлю с полки. Вздрогнула и чуть ее не уронила, когда из санузла, как дьявол из коробки, выскочил Васильевич:
— Уходим! Быстро! Собирайся! — просипел в раскрытую дверь кухни и бросился в гостиную. Захлопал там дверцами платьевого шкафа. — Ну! — рявкнул оттуда. — Что застряла?! Собирай манатки, здесь ничего оставлять нельзя!
Но Евдокия вовсе не застряла. Отшвырнув кастрюлю, она была уже в прихожей, где суматошно впихивала ноги в ботинки, одновременно надевала куртку и старалась понять: что нужно захватить отсюда в первую очередь и, главное, зачем?! Что вообще случилось?!
Васильевич показался из дверного проема гостиной, швырнул напарнице свою дорожную сумку с вещами и снова скрылся в комнате.
Он ничего не объяснял, Евдокия догадывалась, что у них совсем нет времени, и потому не приставала с расспросами. Сорвала с крючка в прихожей свою сумку, сбегала в ванную за мыльно-рыльными принадлежностями и одним жестом смахнула внутрь сумки все пузырьки и тюбики.
«Почему здесь ничего оставлять нельзя?!» — размышляла впопыхах.
Так и не придумав ни одного ответа, поскакала с сумкой в спальню за пижамой…
Где замерла, прижав к груди багаж: на шторах спальни, проникая сквозь окно, мелькали отблески мигалки полицейской машины — их трудно с чем-то перепутать.
— Ой, — сказала Евдокия тихо-тихо.
Шаповалов, уже надевший башмаки, пробежал через спальню, глянул на улицу через щелку в занавесках и негромко выругался:
