Постаралась не думать о том, что убийца все же поступит чрезвычайно просто: выстрелит прямо через крышку багажника. Услышала, как его пальцы нащупывают запор багажника… Крышка начала приоткрываться…
— Ну? — успел рассерженно прошипеть наемник.
Направить для острастки дуло в голову заложницы уже не получилось. Из багажника грохнул, полыхнул выстрел!
Пуля пробила правую половину груди ошарашенного Зубарева и сшибла его с ног!
От «рено» он отлетел, пожалуй, на десяток метров. Плашмя рухнул на асфальт — нехило приложился! — и на несколько секунд потерял сознание.
Открыл глаза — на лицо падают кружащиеся снежинки. Снизу зрелище совершенно инфернальное: как будто кто-то высыпает из бездонной наволочки лебяжий пух на землю…
«Черт! Она же в меня выстрелила!» — опомнился наемник. И начал приподниматься, зажимая левой рукой огромную рану от выстрела в упор. Приподнял пистолет, прицелился по выползающей из багажника ищейке…
Чпок!
Дуся успела скатиться на землю прежде, чем неслышная пуля пробила задний номер «рено»!
Тут же отскочила за машину и, поджавшись, спрятала ноги за ее колесами!
Рука Зубарева неверно колыхалась, снежинки облепили ресницы и таяли, таяли, как и его жизнь… Мешали рассмотреть ищейку, его недоограненный бриллиант, лебединую песню, тварь последнюю…
Рука упала на асфальт, но убийца на авось выстрелит под днище автомобиля!
«Не подойдет, пока я шевелюсь, — подумал, холодея, и позволил затылку встретиться с землей. Расслабился, услышал осторожные, торопливые шаги. — Ну подойди ко мне поближе, быстрее же, быстрей!!..»
Но осторожная ищейка зашла за его голову. Мыском ботинка дотянулась до пистолета и метким пинком вышибла оружие из слабеющей руки. Наклонилась.
— Тва-а-арь… — умирая, прошептал Зураб. — Какая же ты тва-а-арь…
— Адью, — сказала Дуся и распрямилась.
Поглядела на проспект: от памятника Гагарину к ним торопливо ковылял Антон. В пальто, застегнутом на одну пуговицу, левая рука не перевязи. Оскальзываясь на занесенном снегом льду, он подбегал к машине с распахнутым багажником, у которой, раскинув руки, навзничь лежал мужчина, а его любимая опиралась задом о капот, видимо, совсем без сил.
Кошмара зрелищу добавила лужа крови, вытекающая из-под мужика.
Крученый доскользил до автомобиля, не рассчитав инерцию, врезался в Дусю и, тихо охнув от боли в заштопанной груди, спросил, пораженно указывая на мертвеца с остеклевшими глазами:
— Кто это?!
— Убийца, — меланхолично оповестила сыщица.
Слабость навалилась, хоть опять ложись в багажник, сожмись в комок и проси крышечку захлопнуть! Но оставалось решить еще одно важное дело, без чего этот кошмар не закончится никогда.
— Это он убил Коваля, Василину… Кстати, фамилия Ларин тебе о чем-то говорит?
— Ларин? — Крученый внимательно прищурился. — Да.
— Ларина, скорее всего, он тоже убил, — вздохнула Евдокия. — Его нигде найти не могут.
— Ларина ищут? — поразился Антон. — Кто? И откуда ты о нем… ах да, Вадим был твоим клиентом и…
— Подробности потом, — вяло перебила Евдокия. — Выстрел карабина был громким, сюда наверняка уже полицию вызвали… Так что отвечай быстро и по существу. Ларин как-то связан с вашими деньгами?
Крученый не ответил. Но и отрицать ничего не стал.
— Понятно. Обыскивай этого типа. — Евдокия мотнула головой на труп. — Не думаю, что у него с собой приличная сумма, но если доступ к деньгам на цифровом носителе, то у него есть какая-то карта памяти. — Наморщила нос. — Поторопись, пожалуйста! Если я сейчас сама начну наклоняться и обыскивать, то рухну и уже не поднимусь!
Законник быстро подошел к мертвецу, опустился на одно колено и неловко принялся одной рукой обшаривать карманы куртки покойника…
Евдокия, еще раз вздохнув, сжалилась над раненым. Подошла, склонилась над Зурабом и сдернула с него поясную сумку, которую приметила уже давно.
— Все здесь, я думаю, — сказала, протягивая сумку Крученому, вынувшему из карманов Зубарева все подчистую. — Дай мне его телефон и уезжай. Твоя машина где-то здесь?
— Да, на проспекте. Но я отсюда не уеду. Сейчас менты приедут, увидят тебя рядом с трупом и так накостыляют…
— Несчастной грязной девушке? — с усмешкой перебила Дуся. — Я похожа на жертву изнасилования, накостыляют здесь тебе.
Антон собрал лицо в недовольную гримасу, кивнул:
— Согласен. — Но все-таки остался.
— Антон! — прикрикнула Евдокия. — Если ты сейчас отсюда не уедешь, то решать, что делать с этими деньгами, будет уже Муромцев!
Крученый редко подчинялся хоть кому-то. Подержав на весу вместительную поясную сумку, он поинтересовался:
— Зачем ты это делаешь?
— Зачем вернула деньги вам? — Евдокия невесело покрутила головой. — Подвоха нет, я просто хочу спать спокойно. Все, все, иди… Полиции мне будет вообще не объяснить, зачем я это сделала.
Законник пристально поглядел на Евдокию.
— Спасибо, — произнес и начал пятиться. — Я тебе по гроб жизни…
Сыщица поняла, что поблагодарил он чисто от себя, а не от всего воровского сообщества.
— Да не за что. Я за себя стараюсь.
Метель размыла силуэт ее удалившегося любовника, сыщица подняла к глазам кнопочный телефон убийцы и набрала на нем еще один номер, вызубренный наизусть.
— Максим Ильич? Это Евдокия.
Из трубки раздался грозный вопль:
— Ты где, мать твою?!..
— Верблюд, — сказала сыщица, и шеф полиции, невнятно булькнув, замолчал. — Я на площади Гагарина. Я застрелила Зубарева. Скоро меня будут арестовывать, а потому поторопитесь, пожалуйста.
Из трубки, которую начальник ГУВД немного отнял от губ, раздались его команды:
— Все на выезд! Она и Зубарев на площади Гагарина…
Евдокия отключила связь, зябко поежилась. Ее осуществленный ночной кошмар медленно засыпал первый ноябрьский снег.
Эпилог
Вернувшаяся с островов, дивно загорелая Синицына извинялась примерно в сотый раз:
— Уж ты прости меня, подруга, я, как последняя стерва, наехала, не разобралась… Крыша тогда от страха совсем съехала!
Ангелина примчалась к Дусе чуть ли не прямиком из аэропорта, подарков-фруктов навезла и каялась, не давая слово вставить:
— Сережа мне потом звонил, пихал…
— Забудь, — с усмешкой отмахнулась Евдокия. — Твоя перчатка с верблюдом мне жизнь спасла.
— Реа-а-ально?! — Ангелина чуть не поперхнулась чаем.
