Райан перекинул через бордюр сначала одну ногу, потом другую. Будет проще проплестись десять метров, чем говорить громче. Он подошел к мужчине.
– Простите, – сказал он и протянул руку. – Райан Демарко. Я только второй день в городе. Так что я без понятия, что здесь случилось.
– Меня зовут Хойл, – ответил мужчина, но руки не пожал.
После довольно неловких нескольких секунд Демарко тоже опустил руку.
– Так что же здесь произошло ужасного?
– Здесь раньше была баптистская церковь, – ответил Хойл. В его хрипловатом голосе слышались южные нотки, артикуляция была точной и выученной, а чуть прерывистая речь наводила на мысль об остром уме, за которым не поспевали слова.
– Почему ее больше нет?
– Имя «Эли Ройс» ни о чем вам не говорит?
– Первый раз слышу, – ответил Демарко.
– Он был здесь пастором до того, как все снесли. Теперь он в Эвансвилле. Зовет себя голосом толпы. Раз мошенник – навсегда мошенник.
В этом разговоре было что-то ломаное, сюрреалистичное. Демарко подумал, а не спит ли он.
– Так этот Ройс был… ненастоящим пастором?
– Степень святости не делает вас посланником Бога. Вы должны это знать, сэр.
– Должен?
– Вы ведь кавалер мисс Мэтсон, не так ли? Бывший коллега из Пенсильвании?
– Откуда вам это известно? – Демарко еще больше сузил глаза.
– Сплетни маленького городка. С электронной почтой все стало в сто раз быстрее.
Хойл что, ему улыбнулся? Трудно сказать за всеми этими тяжелыми подбородками. У Демарко было странное чувство, что мужчина специально его поджидал. Но откуда ему было знать, когда и где Демарко будет бегать?
– Ладно, – ответил Райан. – Так какое Эли Ройс имеет отношение к сносу церкви?
– Именно об этом я тут стою и размышляю.
Демарко моргнул и тяжело выдохнул.
– Простите, мистер Хойл. Но у меня вчера был достаточно трудный день, а с утра я так и не выпил кофе, поэтому я ни черта не понимаю, о чем вся эта беседа.
– Семь скелетов в коробке четыре на четырнадцать на десять футов, – сказал Хойл. – Каждый из них в коконе прозрачной пластиковой пленки. Такими закрывают пол, когда красят стены. Каждый такой кокон запечатан серебряной клейкой лентой.
– И это все дело рук Эли Ройса?
– Ни на чьи руки это пока что не повесили.
– Но вы думаете, что это он?
– То, что я думаю, касается только меня, сержант.
– Тогда почему я стою здесь и разговариваю с вами, сэр?
Прошло некоторое время.
– Просто Райан, – вздохнул Демарко. – Я сейчас не на службе. Но вы и так это знали, верно?
Теперь Хойл отвел взгляд и уставился на заросшую сорняками землю.
– Их нашли в 2014-м, – сказал он. – В середине июля. Жара просто адская. Совсем как сейчас.
– Да, жарко. С этим соглашусь.
– Вы знакомы с проповедями мистера Сэмюэля Клеменса?
– Я читал пару его книг.
– Он говорит, что все жалуются на погоду. Но никто ничего с этим не делает.
После этого Хойл снова попытался улыбнуться. Затем раздраженно добавил:
– Если бы не термиты, то бедняжек могли вообще не найти. Каждый скелет был тщательно очищен, вероятно, путем вымачивания в холодной воде.
– Господи, – пробормотал Демарко. – Так можно избавиться от всего? Полностью отделить кости?
– Девяносто восемь процентов. Остальное можно с легкостью убрать руками. Замачивание в отбеливателе будет столь же эффективно.
Демарко вздрогнул.
– Ну, или их закопали ненадолго. И личинки со всем справились.
Демарко силился вытеснить эту картину из своей головы, уставившись на траву.
– Все одного возраста?
– От пятнадцати до девятнадцати.
Демарко задумался. Слишком мало деталей. Как же их связать?
– Их всех опознали? – спросил он. – Нашли совпадения по ДНК?
– Да, каждую.
– А что с датами их исчезновения?
– С 1998-го по 2004-й.
– Семь лет – семь тел. Одно в год?
– Интересно, правда?
– Кто бы это ни был, – продолжил Демарко, – остановился он после 4-го года. Может, умер?
– Или нашел другое место, где прятать тела.
По спине Демарко пробежала дрожь, и он спросил, все ли девушки были местные.
– Ни одной ближе пары сотен миль отсюда.
– Матерь Божия, – сказал Демарко. – И вы думаете, в этом замешан этот Эли Ройс?
Тогда Хойл поднял глаза на горизонт за крышами:
– Я часто сомневаюсь в своих предположениях, пока они не подтвердятся надежными фактами. Мне правда он очень не нравится. Однако мнение одного моего знакомого, адвоката, еще более непреклонно.
– Могу я спросить, почему?
– Ройс – настоящий агитатор. Использовал свое положение для разжигания расовой ненависти. На чем хорошо наживался.
– Белый проповедник-расист?
– Антибелый расист.
Демарко кивнул. Он таких знал.
– Но у вас, в отличие от вашего друга, есть другие подозрения?
– В мире полно подозрительных личностей, сэр, – Хойл снова выразительно посмотрел на Райана.
– Это правда. Чем вы занимаетесь, мистер Хойл?
– Занимаюсь? Я дышу, я ем, хожу в туалет, поддерживаю водный баланс. Последнее особенно важно в такой жаре. Вам стоит носить воду на тренировки.
– Я запомню. Я пока…
– Если же вы интересуетесь, чем я зарабатываю на жизнь, то я много лет был судмедэкспертом Гробового округа.
– Гробовой округ? Серьезно?
– Комично, правда? Гробовой судмедэксперт.
– Мы сейчас в Гробовом округе?
– Нет. Он примыкает к востоку от нас.
– И сейчас вы вышли на пенсию?
Полуулыбка Хойла стала чуть шире.
– Ваши следовательские навыки вполне очевидны, сержант.
– Прошу прощения. От старых привычек тяжело отказаться.
– Вы спрашиваете, – отмахнулся Хойл от его извинений, – интересуюсь ли я этим просто потому, что я эстет?
– Боюсь, я не уверен насчет определения этого слова.
– Нахожу ли я искусство и красоту в деталях этого зверского преступления?
– Я такого не предполагал.
– Жаль, потому что тогда были бы правы. В каком-то смысле. Столь совершенное исполнение достойно восхищения и даже уважения в любом начинании. Разве я не прав?
