И Демарко стоит и смотрит, озадаченный, пытаясь все это осознать – мертвого быка, спящего тигра, огромное дерево, безмятежного и прекрасного мальчика…
Глава сто тринадцатая
Он проснулся в сером свете, густой туман поднимался от земли. Его тело было напряжено, болело и дрожало, одежда все еще была влажной от ночного дождя, а раненая нога все еще пульсировала от лодыжки до колена. Несколько птиц защебетали свое утреннее приветствие. Запах леса значительно усилился – влажные листья и земля, папоротники и зелень. Он чувствовал себя хорошо, несмотря на боль и холод в теле, чувствовал странный оптимизм. Спокойствие его сна никуда не ушло.
И тут он вспомнил про медальон – в руках ничего не было. Он замер. Не шевелись. Он не может быть где-то далеко. Демарко спал скривившись, опираясь на дерево; он посмотрел через левое плечо на мокрые листья, потом вниз вдоль руки, медленно поворачиваясь, охватывая каждый дюйм, и увидел медальон у своего бедра, мокрый и блестящий. Осторожно взял его с листьев и вытер о рубашку. Положил на ладонь и поднес ко рту. «Если бы я потерял тебя», – подумал он.
Через несколько минут, когда туман медленно рассеивался, он заставил себя встать на колени у дерева и постепенно выпрямился. Он наклонился в сторону, чтобы расстегнуть молнию и облегчиться. Большая часть леса все еще лежала в глубокой тени, хотя и была освещена голубоватым сиянием из-за тумана. Но примерно в двадцати ярдах от него, на поляне размером не больше его гостиной, лишь частично освещенной слабым солнечным светом, пробивающимся сквозь листву, виднелся силуэт толстого низенького человека, прислонившегося к стволу дерева. Сам силуэт был неясным – тут серый свет, а там тень, но по очертаниям он напоминал не что иное, как маленького толстяка в остроконечной шляпе с одной рукой на бедре. Демарко улыбнулся от такой странной иллюзии. Какова вероятность, что свет потечет вниз с расстояния в девяносто три миллиона миль и превратится в нечто настолько незнакомое, но узнаваемое? Насколько он помнил, на самом деле он ни разу не видел маленьких мужчин в остроконечных шляпах. Может, в школьных учебниках, когда был маленьким, в первом или во втором классе. А может, в одной из многих книг, которые он читал малышу Райану. В любом случае, вот он, стоит среди деревьев, такой же узнаваемый, как и деревья. Он не мог не ухмыльнуться, наслаждаясь такой интересной игрой света.
Но затем маленький человечек наклонился в сторону, встал и вытянулся, превратившись в человека стандартного размера, сделанного из силуэта и полутьмы – силуэта, который теперь развернулся и пошел прочь, сливаясь с мистическими туманными деревьями.
Через минуту взревел небольшой мотор, порычал где-то десять секунд и вскоре исчез вдали, оставив позади только деревья, туман и Демарко с его вопросами.
Глава сто четырнадцатая
Там, где призрак приседал на корточки у дерева, земля была примята, листья сплющены или отброшены в сторону. А поскольку земля все еще была влажной, на ней виднелись и следы шагов от дерева, и следы шин квадроцикла, на котором он уехал. Демарко внимательно изучил следы.
– Четырехколесный, – пробормотал он. Два четких следа, оставленных широкими шинами низкого давления. И они уходили к холму. В воздухе витал запах бензиновых выхлопов.
Этот человек даже не пытался прятаться. Что же это значит?
«Это может значить, – подумал Демарко, – что это был не Эмери. Или не тот человек, что стрелял в меня. Или же он подумал, что я его уже заметил, поэтому и не думал скрываться. Это может значить, что у меня галлюцинации».
Он снова посмотрел на землю. Разве галлюцинации оставляют следы? Был только один способ узнать.
Глава сто пятнадцатая
Демарко притаился за деревом на краю относительно ровной поляны. Размером примерно в акр, она не была совсем без деревьев, но над ней виднелось широкое голубое пятно. Столько неба он не видел с самого начала этого долгого пути.
Примерно в сотне футов впереди, в самом центре поляны, стояло небольшое каменное строение. Оно было примерно пяти футов в ширину и восьми в длину и сделано из того же самого песчаника, на котором он отдыхал, перелезал через него или обходил, бормоча проклятия, в течение где-то сорока часов. Из этого песчаника были грубо высечены прямоугольные блоки и сложены в восемь рядов в высоту. Сверху покоилась крыша под крутым углом из ржавых рифленых панелей. В ближайшей к нему стороне виднелось отверстие высотой в пять рядов. Внутри было темно.
Еще в двадцати ярдах за этим зданием стояла простая, но умело сделанная хижина с каменным фундаментом и некрашеными дощатыми стенами. Две деревянные ступеньки вели к массивной двери без окон. Два маленьких окна выходили, как ему показалось, на юг. Никакого движения, кроме шевеления листьев над головой. И только пульсирующая горячая боль от лодыжки до колена.
Он начал свой путь примерно в три часа дня в понедельник. Сейчас, насколько он мог судить, была среда. Где-то между семью и восемью утра. Он был лишен всего, кроме одежды на нем, лишен всяких средств связи и самообороны. В его лицо попала шрапнель от дерева, череп пульсировал и покрылся синяками, нога была разорвана, тело скрючено и растянуто всеми мыслимыми способами. У него болела каждая мышца и кость, он был голоден, исцарапан, раздавлен, его мучили жажда, лихорадка, недосып и насекомые. А теперь он прятался за деревом, глядя на первый проблеск чего-то несотворенного природой: странный каменный дом, который в утреннем свете выглядел чем-то средним между игрушечным собором и бункером для боеприпасов. «И что теперь?» – спросил он себя.
Чем бы оно ни было, из этого здания будет удобно наблюдать за хижиной. Он заковылял вбок за линией деревьев, пока не оказался параллельно зданию и хижине за ним. Затем как можно быстрее направился вперед, сдерживая вопли каждый раз, как его левая нога касалась земли.
Ему пришлось пригнуться, чтобы войти в здание. В темноте пахло сырой землей и протухшим мясом. Эта вонь заставила его замереть на корточках. Он прищурился, пытаясь разглядеть, что перед ним лежало, но солнце еще не встало до конца, поэтому он видел только наслоение теней.
Ближайшая тень, казалось, висела в воздухе всего в паре шагов и где-то на высоте его головы, большая, как пляжный мяч. Она частично скрывала отверстие в дальнем конце – такое же, как то, через которое он вошел. Он стоял неподвижно, неглубоко вдыхая через рот, и ждал, пока палочки и колбочки его глаза приспособятся. И постепенно он смог различить объект впереди себя – голову оленя, подвешенную на проволоке за рога, всю покрытую мухами.
Сзади раздался громкий и ясный звук – хлопанье в ладоши. Он быстро повернулся на здоровой ноге. Черно-серая собака размером с волка мчалась к нему на всех парах, а за ней стоял человек в джинсах, ботинках, фланелевой рубашке и бейсболке – в одной руке веревка, а в другой ружье. Ружье принимало горизонтальное положение, а собака была от него в трех секундах.
Демарко побежал. Но недостаточно далеко и недостаточно быстро. С первым же неуверенным шагом он споткнулся о проволоку, натянутую по щиколотку, и две решетчатые двери – одна спереди, а другая сзади – с грохотом упали на металлические ставни.
