– Хорошо.
– Надя…
Но она спрятала лицо в ладонях. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой.
– Здесь есть священнослужитель, который хочет поговорить с тобой, – осторожно начала Париджахан.
– Нет.
Аколийка молча кивнула.
– Он умер, ненавидя меня, – с трудом выдавила Надя.
«Он сказал, что любит тебя», – поправила она саму себя. Но в тот момент он уже осознавал, что умирает. Ее предательство ничто не могло обелить. Надя уставилась на картину с цветами, висящую на стене, но почти не видела ее.
– Я совершила ужасный поступок, Пардж, и…
Но аколийка перебила на нее:
– Не надо, Надя. Не кори себя.
Надя подтянула колени к груди и вновь закрыла лицо руками, чувствуя, как подступают слезы. Она потеряла свою богиню, предала всех богов и парня, которого любила. Но не понимала, кого ей следовало оплакивать в первую очередь. Какая из потерь ранила ее сильнее. Потому что сейчас болело все, и она не видела смысла в своей жизни. У нее ничего не осталось. За последнее время она лишилась своего дома, Кости, Малахии, всего и вся…
– Он был чудовищем, но в то же время очень хорошим парнем, – сказала Париджахан. – И мы обе знаем, что он не хотел бы, чтобы ты чахла из-за его смерти.
– Мы обе знаем, что ему бы хотелось, чтобы его смерть оплакивали как можно более трагично, – шмыгнув носом, возразила Надя.
Париджахан рассмеялась, но смех прозвучал надломленно. Надя не смогла разобраться в своих эмоциях. В ней бурлили гнев, потому что она столько потеряла, что никому не понять размеры ее трагедии. Сожаление, потому что Малахия и Париджахан были настолько близки, что аколийка имела полное право горевать.
Но все это перекрывала пустота, оставшаяся на месте разбитого сердца. И Надя осталась ни с чем. Ей оставалось лишь хвататься за воспоминания, которые вскоре померкнут. Малахия вел себя так заботливо и уверенно, пока они шли через лес. И хотя это оказалось частью его игры, она знала, что чувства были искренними. Его ложь переплеталась с правдой, и это расстраивало его. Она ненавидела его и любила, а теперь он умер.
– Что хотел священнослужитель?
– Нет, – выпалила Париджахан. – Я знаю, что ты собираешься сделать. Ты решила броситься в новую авантюру, чтобы отвлечься от горя. И это убьет тебя. Не смотри на меня так. Мне не плевать на тебя. Так что мы останемся здесь и будем горевать до беспамятства, если тебе так этого хочется, потому что я знаю тебя, Надя. И знаю, как сильно ты его любила. Так что мне действительно жаль.
– Я потеряла еще и Марженю, – прошептала Надя.
Париджахан медленно села.
– Что?
– Малахия убил ее. Он добился своего. Уничтожил бога. – Надя покачала головой. – Мне больше не за что бороться. Боги отвернулись от нас. И в этом лишь моя вина. Это ты чувствуешь?
Париджахан вздохнула.
– Я не понимала, что это означает.
Надя закрыла глаза, желая выстрадать эту пустоту. Но тут же вздрогнула, осознав, что что-то чувствует. Что-то намного более древнее. Искру чего-то, до чего она могла дотянуться и заговорить. Это не походило на ее богов, но очень напоминало их. Падшие боги пробудились, но она не знала, что это означало. А как же существа тьмы? А как же она?
Возможно, еще не все потеряно.
Или, возможно, мир развалится, что бы она ни делала.
Но сейчас Наде хотелось лишь забраться под одеяло и исчезнуть навсегда. Никто никогда не узнает о судьбе клирички, обрекшей мир на погибель. О судьбе девушки, которая полюбила не того парня и из-за этого лишилась всего.
«В будущем мы будем часто видеться», – сказала Любица. Надя медленно выдохнула, внезапно осознав, что великая игра богов еще не окончилась.
Наде казалось, что эту игру затеяли лишь боги, которых она знала, но стоило копнуть глубже, как оказалось, что в нее играет кто-то еще. Кто-то вырвался на свободу и толкал свои смертные пешки по полю уже очень долгое время.
И это существо побеждало.
Это существо планировало уничтожить все.
В двери постучали. Но человек, стоявший в коридоре, не стал дожидаться ответа от Нади и Париджахан, а вместо этого объявил:
– Царевна требует незамедлительно явиться к ней.
44
Серефин
Мелески
Своятовы Максим и Кесарь Белоусовы: «Братья, благословленные богиней Божидаркой, предсказывали падение Транавии и победу Калязина над еретиками. Но их пророчества посчитали апокрифическими и не принимали во внимание, после того как Максим ослепил, а затем и убил Кесаря».
Житие святых Васильева
Если бы гора обрушилась на него, погребя под камнями, Серефин бы не стал сожалеть. Он не понимал, как жить с тем, что он натворил.
Если удастся выжить.
Если, конечно, обжигающая боль в голове и лихорадка, терзавшая разум, не убьют его. Да уж, вырвать себе глаз окровавленными руками не самое лучшее решение.
Но зато Серефин больше не ощущал Велеса. Мотыльки все так же порхали вокруг него, как напоминание о прикосновении бога. Но сам бог исчез и больше не мог контролировать его. Чирног исчез вместе с ним, и это, по правде говоря, тревожило. К тому же он не знал, где они находились. Но понимал, что должен вернуться в Транавию. Вернуться домой.
Потому что на вершине горы что-то произошло и изменилось, но Серефин не знал, что именно. И это пугало. Зловещий страх не отпускал его, давая понять, что все связано.
Что же они натворили?
Казалось, весь мир изменился, но Серефин не мог описать словами, что стало не так. Будто что-то сдвинулось в материи мира, будто все цвета потускнели. Конечно, все можно было списать на его зрение, которое стало и лучше, и хуже, чем раньше, но он знал, что дело не в этом. Они что-то изменили, что-то сломили.
Они так и не смогли отыскать Остию в том лесу, и оставалось лишь надеяться и верить, что у нее все в порядке. Серефин не мог отправиться туда на ее поиски. Не мог вернуться на эту ужасную игровую площадку богов.
По крайней мере, рядом с ним находился Кацпер, хоть тот и вел себя странно. В его памяти то и дело возникали пробелы, которым Серефин не находил объяснения.
Но они продолжали двигаться вперед, даже когда лихорадка Серефина усилилась, а шаги стали менее уверенными. Он хотя бы приспособился смотреть на мир одним глазом. Слава богу, ему остался тот, что и раньше видел лучше, чем второй. Хоть какое-то снисхождение от судьбы.
К тому же, даже если ему и суждено умереть, он не собирался делать это в Калязине.
Вот только он уже и сам сомневался, что сможет позволить себе такую роскошь.
В какой-то момент он ослабел настолько, что Кацперу пришлось тащить его на себе в ближайшую калязинскую деревню в поисках целителя. И, что удивительно, их отправили в церковь, где жила старая монахиня, которая умела исцелять с помощью сил, дарованных святыми.
