– Правда, стоит признать, – продолжила она, – меня удивило, что эти книги не сожгли. Мне казалось, что вы поступаете именно так.
Но Серефин не стал поддаваться на провокацию.
Несколько минут Надя молча читала, а он перебирал страницы попавшейся под руку книги. Но ему так и не удалось понять, что она изучала.
– Ты не видела в последнее время здесь кого-нибудь из Стервятников? – наконец спросил он.
Опустив книгу, Надя недоверчиво посмотрела на него.
– Я… что?
Он рассчитывал, что она просто ответит «да» и не придется вдаваться в подробности.
– Мне казалось, что у короля Транавии больше причин общаться с этой сектой, чем у пленной крестьянки, – чопорно ответила она.
– Надеюсь, кто-то услышит твои слова, и мне не придется больше решать, что с тобой делать.
Но Надя в ответ на это лишь усмехнулась. А затем откинулась назад и поболтала ногами в воздухе. Серефин и сам не понимал, почему спросил ее о Стервятниках. Но они с Малахией появились в Гражике в одно и то же время и явно знали друг друга. Да и Серефин не интересовался, что их связывало. Но, судя по тону голоса Нади, они с Черным Стервятником стали больше, чем простыми союзниками, так что его поступок она восприняла серьезнее, чем предательство.
Так с чего Серефин решил, что ей известно о Стервятниках больше, чем ему? Клирику из Калязина? Да это же смешно. И ничего ему не дало.
Серефин прижался головой к стене.
– А почему ты спрашиваешь? – спросила Надя.
– Я не обязан делиться с тобой своими мотивами, – напомнил он.
– Серефин, с каждым днем я все больше и больше жалею, что оставила тебя в живых, – отозвалась Надя, но в ее словах не слышалось и капли злости.
Между ними с трудом установилось перемирие, но хоть Надя и злилась, что ее удерживают взаперти во дворце, казалось, она не горела желанием уехать из Транавии.
– Из-за Жанеты, – тихо признался Серефин.
Надя побледнела, а он коротко кивнул, подтверждая ее опасения.
– Что с ней случилось? – спокойно спросила она.
– Ее забрал Малахия.
Услышав его имя, Надя вздрогнула и принялась ковырять кожу на пальце, лишь бы не встречаться взглядом с Серефином.
– Она предала тебя, – напомнила Надя.
Ему показалось, калязинка озвучила этот факт в попытке убедить себя, что Малахия поступил правильно.
– И я умер.
– И ты умер.
– Вроде бы.
– Знаешь, они разговаривают со мной, – сказала Надя.
Ее рука скользнула к шее, но тут же опустилась вниз, не ощутив ничего, кроме кожи. Серефин не раз видел это движение. Раньше Надя носила маленький серебряный кулон, но он куда-то исчез.
– В ту ночь, в соборе, находились не только мы. Они твердят, что даже смерть не указ новому молодому королю.
Серефин вздрогнул.
– Моя богиня-покровительница – Смерть, – продолжила Надя. – И никто, пересекший границу ее владений, не возвращался оттуда.
Кровь, мотыльки и звезды. И этот голос, этот голос…
– И что она говорит обо мне? – выпалил Серефин прежде, чем тот вновь заговорит с ним.
Надя неуверенно пожала плечами, не сводя взгляда с книг на стеллажах.
– Она больше не разговаривает со мной.
Не об этом планировал поговорить Серефин, когда пришел сюда. Но отчаяние в голосе Нади удивило его.
– Что подумают транавийцы о короле, который воскрес из мертвых? – помолчав несколько минут, сказал он.
Приподняв бровь, Надя посмотрела на него. Он вспомнил, как вокруг ее головы сиял потрескавшийся и запятнанный нимб.
Она приподняла руку, и один из бледно-серых мотыльков, которые постоянно порхали вокруг Серефина, опустился на ее указательный палец.
– Серефин Мелески, – задумчиво произнесла она. – Я вижу на тебе метку, которая с каждым днем все сильнее наливается тьмой. И подумала… – Надя замолчала и махнула рукой на стопки книг. – Подумала, что… ну, не знаю, что смогу помочь? Что могу понадобиться тебе? Не важно.
– Помочь мне? Или ему?
– Не важно, – повторила она, и в ее голосе послышалось раздражение.
– Если недоверие вырастет, то никому из нас не уцелеть, – сказал он.
Надя кивнула. Она уже ходила по краю. Если королевский двор ополчится на нее, Серефин не сможет ничего противопоставить им. Хотя он и сам до конца не понимал, почему вообще защищал ее.
– Кажется, у меня не остается выбора. Хоть ты и разрушил мой дом, – проговорила Надя.
Серефин не стал развивать тему, но при этом понадеялся, что она не станет откладывать этот вопрос. Закрыв книгу, он положил ее на стопку. Серефин никогда не планировал сжигать монастырь и не мог отвечать за то, что сделал Теодор после его отъезда. Тогда его заботило лишь одно: найти ее. Потому что это избавляло от настойчивых просьб отца, который стремился захватить клирика, чтобы усилить свои способности мага крови. Но в то время Серефина не особо интересовало, зачем отцу девушка. Он стремился покончить с войной, а после ее захвата это стало бы сделать намного легче.
– Да, это сделал я. И солгал бы, сказав, что не ожидаю от тебя мести за это.
– А я бы солгала, сказав, что не желаю мстить.
– Посмотри, как мы честны друг с другом!
Надя закатила глаза.
– Ты жалеешь о своем поступке?
– Это война, – ответил Серефин, но, наткнувшись на ее пристальный взгляд, вздохнул. – Надя, если я хоть раз позволю себе пожалеть о своих поступках, то у меня пропадет все желание вставать по утрам с кровати. – Надя задумчиво хмыкнула. – Так ты будешь мне мстить?
– Это не стоит моих усилий. Серефин, понаблюдав за королевским двором, я поняла, что твоя смерть никак не повлияет на развитие действий на фронте.
– Ничего себе, меня спасли так «горячо любящие» меня дворяне.
Надя сердито посмотрела на него.
– И как со всем этим связана Жанета?
– Ее отец планирует устроить переворот, если я не покажу ее в ближайшее время.
– А ты не думаешь, что он сделает это независимо от твоих действий?
– Ах, меня свергнут так «горячо любящие» меня дворяне.
Но Надя была права. Он не собирался останавливать уже запущенные шестеренки. Да и мистицизм, окутывающий его, лишь усугублял ситуацию. Как может править Транавией человек, который соприкоснулся с тем, чего не понимает никто?
И не стоит забывать о голосе. Он постоянно что-то шепчет ему. Но Серефин не отвечал, надеясь, что это сделает его менее реальным. Если об этом никому не говорить, то можно считать, что этого и нет.
