– Где ты пропадал утром? – спросил Серефин.
Проигнорировав его вопрос, Малахия указал на потолок:
– А это сражение.
– Что?
– Художники рисуют битву.
Серефин нахмурился и склонил голову, пытаясь разглядеть то, на что указал кузен. Но все так же видел перед собой лишь множество животных, хотя на их мордах виднелось что-то злобное.
– Медведи – это калязинцы. А белые орлы и стервятники – транавийцы.
И медведи явно проигрывали эту битву. Теперь Серефин это видел.
– Как думаешь, это какое-то конкретное сражение? – спросил Малахия.
Серефин и правда слишком много знал о военном прошлом Транавии и войне, которую они уже почти столетие вели против своего соседа. Прищурившись, он попытался разглядеть какие-нибудь характерные черты, которые можно было бы соотнести с великими транавийскими полководцами.
– Квятослав Жепка, – наконец определился он.
В центре фрески поместили белого орла с одним крылом и золотыми когтями, который вырывал сердце у медведя, уронившего пылающий меч к своим ногам.
Но Жепка не относился к полководцам, повлиявшим на историю Транавии, его знали по древнейшим легендам. Еще до войны с Калязином транавийцы никогда не ладили со своим более крупным соседом на Западе, так что детям часто рассказывали сказки о Жепке и его магии. Но он использовал не магию крови, а древнюю магию, что существовала в Транавии еще до того, как калязинцы сделали все, чтобы полностью уничтожить любые ее проявления.
– Почему твой отец приказал изобразить его на потолке?
Серефин не знал ответа на этот вопрос. Его отец предпочитал читать сухие военные донесения, а не причудливые истории о старом маге без руки, который смог разрубить гору пополам и уничтожил драконов, обитавших в низинах холмов. Так что Серефин просто пожал плечами. Он не сомневался, что Малахия знал о Жепке больше, чем Серефин, потому что кузену нравилось все, что связано с магией.
Малахия с любопытством посмотрел на потолок.
– Художники не самые искусные, – скептически заметил он.
– Это один из малых залов, – отозвался Серефин. – Думаю, это многое объясняет.
Серефин пожалел, что они лежали на полу, потому что ему нестерпимо захотелось что-нибудь бросить в кузена. Но тут Малахия сел и улыбнулся ему.
– Я проголодался, – сказал он и поднялся на ноги. – Пошли. Все равно ты лежишь тут без дела.
– А все потому, что ты пропустил завтрак и обед, – огрызнулся Серефин, но все же встал и последовал за Малахией. – Кстати, где ты пропадал?
– Так, бродил по округе, – ответил Малахия.
– Моя мать тебя прибьет, – предупредил Серефин и направился в сторону дворцовых кухонь.
Он никогда не попадал в неприятности. Ни разу в жизни. И это должно расстраивать, хотя и так на любой свой поступок Серефин получал выговор от матери и неодобрительный взгляд от отца.
Вот только он был принцем, а Малахия – нет.
Они протискивались между слугами и славками, пока Малахия не врезался в высокого человека. Когда тот медленно обернулся, то Серефин увидел, что это Стервятница, лицо которой полностью скрывала железная маска за исключением зеленых глаз.
– Нужно быть осторожней, – сказала она, и в ее голосе прозвучали такие нотки, от которых ему тут же захотелось броситься наутек.
Малахия отступил на шаг, наткнувшись на Серефина. Кузену явно тоже хотелось убежать, но он вновь замер, когда Стервятница плавно опустилась перед ним на корточки и взяла его за руку.
– Пытаешься пользоваться магией? – спросила она. – Ты же сын Чеховича?
Малахия кивнул.
– Покажи мне, что у тебя получается.
Он испуганно покосился на Серефина, все так же стоящего за его спиной.
– У меня нет книги заклинаний, – выдавил он.
– У меня есть, – ответила она и отстегнула от бедра толстую книгу в черном кожаном переплете.
Малахия покачал головой.
– Мне не следует использовать магию, – возразил он и умоляюще посмотрел на Серефина, прося его вмешаться.
Но кузен прекрасно владел магией, и Серефину не хотелось отказывать Стервятнице. Он ободряюще кивнул, и Стервятница вырвала страницу из своей книги заклинаний.
– Я не…
Внезапно на ее пальцах появились железные когти, одним из которых она быстро провела по предплечью Малахии. Он вздрогнул, а глаза заполнились слезами, но через мгновение они остекленели, и кузен протянул руку к странице из книги заклинаний.
На какую-то пугающую секунду показалось, что время замерло. Но затем воздух наполнился белой дымкой, и Серефина отбросило к стене. Стервятница выпрямилась, скрывая все свои эмоции за железной маской.
– Как интересно, – тихо пробормотала она и, не сказав больше ни слова, зашагала прочь.
Малахия продолжал стоять посреди коридора. С его пальцев капала кровь, а по щекам текли слезы, и лишь через пару секунд он заметил, что Серефина больше нет рядом.
Всхлипнув, Малахия бросился к нему, пока тот, пошатываясь, поднимался на ноги.
– Я в порядке, – сказал Серефин, пытаясь успокоить кузена.
Но этому мешала кровь, стекающая по лицу. Да и голова сильно болела.
– Не говори никому, – прошептал Малахия.
Не имело значения, расскажет он кому-то или нет, если их увидят. Серефин схватил кузена за руку и потащил в помещение для слуг.
– Ты только что смог воспользоваться заклинанием Стервятников, – сказал он.
Малахия кивнул с широко раскрытыми глазами.
– Откуда у меня бежит кровь? – спросил Серефин.
– Из пореза на лбу. Прости меня, Серефин. Я мог случайно убить тебя, – в его голосе слышались панические нотки.
Им следовало сообщить Анджею о том, что сделал Малахия. Маг явно знает, как поступить с мальчиком, который не только смог воспользоваться заклинанием Стервятницы, но и усилил его. Обычно обучением королевских детей занимались сами Стервятники, но они еще были недостаточно взрослыми для этого. Поэтому сейчас их обучал смертный маг. Да и Серефину не особо хотелось тренироваться со Стервятниками.
Дрожа, Малахия мужественно пытался утереть слезы, струившиеся по щекам.
– Давай приведем себя в порядок, – вздохнув, сказал он. – А затем найдем что перекусить.
– Ты никому не расскажешь?
– Никто не узнает.
20
Надежда
Лаптева
«Марженя и Велес всегда изо всех сил соперничали друг с другом. И неудивительно, ведь она – богиня смерти, а он – бог мертвых».
Записки Влодзимежа
Надя сидела на кровати, скрестив ноги, и перебирала в руках четки, пока Париджахан спала рядом с ней. Обычно молитвы даровали ей успокоение, но раньше боги отвечали на них. Наверное, казалось глупым считать богов кем-то наподобие друзей, но, когда она чувствовала себя подавленной, они всегда оказывались рядом, оставались ее единственной постоянной.
