– Я следую туда, где разворачиваются самые драматичные события, – подмигнув ему, сказала Катя.
На его лице отразилось отвращение. А этот транавиец оказался крепким орешком.
– Калязину не пережить этой зимы, – вздохнула Катя. – И что-то мне подсказывает, что в Транавии дела обстоят не намного лучше.
Серефин покосился на Кацпера, и тот медленно кивнул.
– Так я и думала, – тихо сказала Катя. – Я надеялась выяснить, из-за чего изменилась погода, но, кажется, ты и сам можешь догадаться.
– У меня есть некоторые мысли, – ответил Серефин. – Но не думаю, что ты захочешь выслушивать мои теории о том, что это дело рук твоих богов.
Катя нахмурилась. Она не находила в этом никакого смысла, да и теория звучала так по-транавийски.
– Что-то произошло с Черным Стервятником в день смерти моего отца, – осторожно продолжил Серефин. – Он уже давно это спланировал, так что все наши сегодняшние проблемы – его рук дело.
– Я не понимаю.
Серефин усмехнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Что происходит, когда чудовище пытается стать богом?
Кровь Кати превратилась в лед.
– И ему это удалось?
– Хороший вопрос. Но откуда нам знать?
– И ты хочешь убить его?
– Думаю, у нас нет другого выхода.
Катя потянулась к своему ожерелью. Она сражалась со многими Стервятниками и с большей частью из них встретилась за последние несколько месяцев. Когда-то эти чудовища считались лишь страшилками, которые матери рассказывали своим детям, чтобы те лежали в своих кроватках: «Спи, или Стервятники придут за твоей кровью. И, в отличие от кровопийцы кашивхесе, они не оставят после себя ни капли».
– Он в Калязине? – спросила Катя, хотя и боялась услышать ответ.
Она сталкивалась с этими чудовищами бесчисленное количество раз, но слухи о Черном Стервятнике пугали даже ее. А после того как орден возглавил новый человек, они стали еще ужаснее. Его сжигала такая жажда крови, которую не испытывал ни один из Стервятников. Он совершал такие зверства, которых никто раньше не видел.
– Скорее всего, он с вашей девушкой-клириком. – Серефин потер свой изуродованный глаз. – Можешь рассказать мне о Велесе? Чего он хочет? Я ничего не могу из него вытянуть, кроме необъяснимой тяги отправиться на запад, что очень меня пугает.
Катю заинтриговали его слова. И очень заинтересовали. Скорее всего, это окажется чрезвычайно драматичным.
– Подожди. Скажи, ты знаешь, что он задумал?
– Кто? Малахия? – Серефин пожал плечами. – Он хочет убить бога.
Катино сердце сбилось с ритма.
– И что это ему даст?
– Ну, это вполне очевидно. Мертвые боги не смогут вмешаться в дела Транавии.
Катя с трудом сглотнула, чувствуя, как внезапно пересохло в горле.
– Вот только если он добьется успеха, это уничтожит вашу маленькую безрассудную страну.
– Что? – побледнев, выдавил Серефин.
– Боги существуют вне времени. Они предпочитают медленные, продуманные смерти. И вместо стремительного возмездия вызывают несколько маленьких катастроф подряд. Но если Черный Стервятник начнет воевать с ними, свергнет их власть, они не удовлетворятся тихим отмщением, а обрушат полнейшее уничтожение.
Катя закрыла глаза. Это не обойдет стороной и Калязин. Весь мир рухнет под гнетом богов.
– Думаю, мне не обойтись без бокала вина, – пробормотала она.
– Ох, кровь и кости, мне тоже, – отозвался Серефин.
Катя усмехнулась и, отодвинув стул, открыла двери. Миломир уставился на нее убийственным взглядом.
– Будь милашкой, принеси вина, – заискивающе попросила она.
Он сделал глубокий вдох и удалился.
А через пару мгновений вернулся со страдальческим выражением на лице и с графином вина, а также кубками для них. За это время Катя уже обдумала, с чего начать разговор.
– Понимаешь, мир забыл о падших богах, о них все забыли. Велеса изгнали из пантеона очень давно. А в Писании стерли все упоминания о нем и других падших.
– Других? – переспросил Серефин.
У Кати совсем вылетело из головы, что она разговаривает с транавийцем.
– Изначально богов было больше. Гораздо больше. Вдобавок к тем двадцати, которым поклоняются сейчас, еще были Велес, Цветко, Златана, Любица, Звездан. – Она поколебалась, но все же добавила: – И Чирног.
Ей не хотелось говорить о древнейших богах. Достаточно и падших.
Нахмурившись, Серефин вновь оперся на руку. А транавийка продолжала сверлить ее взглядом. Катя поднесла бокал ко рту и сделала глоток вина, чтобы скрыть румянец.
– А что происходит с изгнанными богами? – спросила Остия.
Катя пожала плечами.
– Их зовут падшими, и считается, что их удерживают в темницах служители богов, которые остались в пантеоне. – Вот только следовало задать другой вопрос. – Но почему их изгнали?
Серефин задумчиво потер больной глаз. И то, что он постоянно прикасался к нему, заставляло Катю нервничать.
– Что происходит, когда боги решают напрямую воздействовать на мир смертных? Что происходит, когда они начинают сражаться друг с другом с таким остервенением, что это выплескивается в наш мир?
– Катастрофы?
Катя кивнула.
– И это тоже. В этом случае война станет наименьшей из наших проблем, потому что они и не подумают обращаться со смертными как можно осторожнее. Они сожгут землю дотла, желая заполучить то, что хотят.
На лице Серефина отразилось явное недоверие. Неужели после общения с Велесом он все еще держался за то, чему его учили в Транавии?
– Ты мне не веришь.
– Ты хоть понимаешь, насколько нелепо это звучит?
– Твои глаза выглядят совершенно нечеловечески, а в волосах прячутся мотыльки. Ты хоть знаешь, что мотыльки символизируют в Калязине?
Серефин покачал головой.
– Они символизируют сразу две вещи: богов и смерть.
Он съежился.
– Ох, еще же кашивхесе. Хотя это немного странно и вряд ли подходит к нашей ситуации. Так что даже три вещи.
Серефин сделал большой глоток вина.
– Кто это? – спросил Кацпер.
– Striczki, – объяснил Серефин.
Высасывающие кровь.
– Это шутка? – тихо поинтересовалась Остия.
– Не знаю, – пробормотал он и, подавшись вперед, уперся локтями в колени. Казалось, Серефин вот-вот рухнет в обморок. – Велес сказал мне, что хочет отомстить, и больше я от него ничего не добился.
