Холодные пальцы Ивана обхватили ее подбородок и приподняли вверх. На его лице не отразилось ни одной эмоции, хотя Надя дрожала от страха.
– Ты всегда была любопытным ребенком, Надя. Сыплющим нескончаемые вопросы и постоянно влипающим в неприятности. Но сейчас ты единственный клирик в Калязине, – сказал он. – Мы не знаем, почему боги не одарили своим благословением других. И не знаем, почему твой дар оказался таким. Возможно, это означает, что грядут перемены, к которым мы пока не готовы. Мне не хочется, чтобы ты вновь переживала прошлые обиды, к тому же я не вижу в твоем прошлом грехов, за которые стоило бы умереть.
Надя моргнула, и с ее губ сорвался удивленный смешок, хотя ей очень хотелось заплакать.
– Боги могут не согласиться с тобой, и, мне кажется, их мнение важнее.
То, что он отпустил ей грехи, мало утешило. А еще она не понимала, как этот старый монах мог так хорошо ее знать.
– Вы часто приезжали в горы Байккл?
– Довольно часто, но уже давно не появлялся там. Когда бедный Алексей…
У Нади защемило в груди из-за смерти Алексея.
– …обнаружил на пороге своего дома благословленного богами ребенка, который ничего не знал о чарах, то попросил меня о помощи.
– Но вы знали… знаете?
Надя выпрямилась.
– Я знаю об этом настолько хорошо, насколько это возможно для человека, который никогда не соприкасался с чарами.
Она пошевелила пальцами.
– А я, похоже, совсем не понимаю магию, – тихо сказала она.
И единственным человеком, который мог бы ее научить чему-то, оставался безумно высокомерный транавийский парень, любящий все контролировать.
– Думаешь, нам дано понимать божественные силы? – спросил Иван и несколько мгновений пристально смотрел на нее. – Кажется, ты не растеряла своего любопытства.
– Неужели природа божественных сил неизменна? – спросила она.
– Уверен, увидев, как человек пытается стать богом и у него ничего не выходит, тоже задался бы этим вопросом.
– Но у него получилось.
Иван замер.
– Вернее, у короля ничего не вышло, но другой человек провел ритуал.
– И?
Она покачала головой и посмотрела на иконостас. Его украшали позолоченные листья и бесстрастные лики святых.
– Наверное, если бы боги заговорили со мной, я бы получила ответы, но пока их у меня нет.
– Магия и божественные силы – две совершенно разные вещи, вплетенные в реальность. Можно ли обладать божественными силами без магии, если магия связана с божественными силами?
– Но можно ведь колдовать и без благословения богов, – сказала Надя. – Разве транавийцы не являются доказательством этому?
Иван склонил голову набок.
– И это ересь. Они обречены на это.
«Без сомнений, обречены. Но не так, как считают калязинцы», – подумала Надя.
Разве Пелагея не говорила, что Надя черпает силы не изнутри, а из чего-то другого?
Вот только проявлять любопытство к транавийской магии – это одно, а спрашивать у монаха про колдовство ведьм – совершенно другое.
– Значит, ты считаешь, что это замысел богов, – разминая пальцы, спросила она.
Что-то промелькнуло на лице Ивана.
– А что еще это может быть? – ласково поинтересовался он.
Действительно, что еще? Было так легко принять его ответ за истину и отмахнуться от всего, что происходило с ней, даже во вред самой себе. Ей не хотелось выявить какую-нибудь ужасную магию и лишаться надежды, что это просто какое-то наказание богов. Ведь это оказалось бы принять проще всего.
Этот разговор не удовлетворил ее, но уставшее сердце не хотело бороться.
– Что за транавиец пришел с тобой? – резко сменил тему Иван.
– Малахия, – вздохнув, прошептала Надя.
Иван кивнул.
– Тебе пришлось убеждать его войти в монастырь. Неужели транавийцы так боятся правды?
– Мне… хотелось бы доверять вам, как я доверяла отцу Алексею. И я знаю, что должна это делать. Но все же хочу, чтобы вы поклялись мне, что не причините вред Малахии, если я расскажу вам правду. Я нарушила приказ своей богини, чтобы сохранить ему жизнь, и теперь пожинаю последствия этого решения. Но он не должен пострадать, потому что нужен мне. Я хочу кое-что исправить, и только он в силах мне помочь.
Густые брови Ивана сошлись на переносице.
– Пожалуйста, брат Иван, поклянитесь мне.
Он медленно кивнул.
– Клянусь, пока транавиец под твоей защитой, ему не причинят вреда.
Надя не стала акцентировать внимание на лазейке, которую он оставил в своей клятве.
– Так что же он, Надежда?
Она помедлила. Но ей не хотелось обманывать кого-то еще.
– Черный Стервятник Транавии.
На лице Ивана не отразилось ни одной эмоции.
А внутри Нади разразилась целая буря. Ее раздирали желания схватить Малахию, чтобы увести отсюда, и позволить Ивану убить его, чтобы решить все проблемы прямо здесь и сейчас. Она чуть не бросилась бежать, когда Иван молча встал и вышел за дверь.
Надя так быстро вскочила со скамейки, что она едва не упала на пол.
– Ты мне поклялся, Иван!
Он остановил одну из монахинь.
– Где тот мальчик? Что выглядел самым болезненным?
Надя не отставала от Ивана ни на шаг, пока он следовал за монахиней в одну из келий. Когда дверь распахнулась, они увидели, что Малахия расхаживал по комнате. Он замер и широко раскрыл глаза при виде огромного монаха, закрывшего своим телом дверной проем. А затем разглядел Надю и немного расслабился.
Судя по высохшим, но спутанным волосам, Малахия успел привести себя в порядок. И если монахини и предложили ему одежду, он от нее отказался, решив надеть темную тунику с вышитыми красными узорами на манжетах и гетры.
Несколько мгновений он пристально смотрел на Ивана, и за это время его поведение изменилось. Встревоженный парень исчез без следа, а его место занял Черный Стервятник. Холодное, расчетливое и крайне жестокое альтер-эго Малахии, являвшееся лидером целого культа.
– Это потребовало не так много времени, – сказал он.
Во взгляде, обращенном к Наде, читалось разочарование из-за предательства.
Она поморщилась.
– Что ты надеялся получить, приехав сюда? – спросил Иван. – Какие разрушения планируешь учинить?
– Неужели ты думаешь, что меня чем-то мог заинтересовать монастырь в калязинской глуши? – Малахия взмахнул длинными бледными пальцами. – Я здесь лишь из-за нее. И все.
