От увиденной картины рот Нади наполнился желчью с медным привкусом, а через мгновение ее вырвало. Отвернувшись, она вытерла рот тыльной стороной ладони и тут же услышала звуки сражения. Но они звучали тише и менее беспорядочно. Словно монахам удалось отбить транавийцев.
Но их все еще оставалось семь или восемь, хотя, судя по горсткам пепла и костей, огненная волна поразила не только Стервятницу. Надя прижала ладонь ко рту, ощущая невыразимый ужас. Вряд ли магия поразила только транавийцев, скорее всего, на земле лежали и останки калязинцев.
В одно мгновение она уничтожила множество людей.
Надя отступила на шаг назад. Оставшиеся транавийцы бросали на землю свои книги заклинаний. Двое монахов отрывали рукава их плащей. И она явно ощущала за спиной страх своего народа.
Совсем не этого она хотела. Надя сама не ожидала, что получит столько силы.
«Вот что бывает, когда смертный решает поиграть с силой богов». – Голос Маржени звучал спокойно, но серьезно, скорее даже выверенно.
И Надю снова вырвало.
А через мгновение в нее что-то врезалось, опрокидывая на землю. Ее голова ударилась о камень, и от боли перед глазами все потемнело и помутнело.
«Малахия уверял, что сможет посадить чудовище на цепь, – в отчаянии подумала она, – но он солгал». И в глубине души она понимала, что теперь он уничтожит ее за то, что посмела убить одного из его Стервятников.
Надя вскочила на ноги и, стараясь побороть головокружение, потянулась к ворьену. Малахия тут же ударил ботинком по ее руке, вырывая сдавленный крик боли и сбивая ее с ног. Второй ворьен она выронила еще раньше, а от выброса силы у Нади кружилась голова и накатывала слабость. Она могла бы вновь призвать магию из савана, но и так уже использовала больше, чем могла выдержать. И так заняла больше, чем мог выдержать любой человек. Страх наполнил тело адреналином, когда Малахия присел перед ней на корточки, прижав ее руку своей ногой. Наде пришлось прикусить губу, чтобы не захныкать.
– Что я тебе говорил о том, чтобы забирать вещи, которые принадлежат мне, towy dżimyka? – отрывисто спросил он.
Его черные растрепанные волосы прикрывали изменяющиеся, чудовищные черты лица. А из глаз цвета оникса струилась кровь.
– Ты сказал мне разобраться своими силами, – огрызнулась Надя.
Второй рукой она медленно потянулась к костяному ворьену на поясе, но железные когти тут же впились в ее запястье.
– Неужели ты поверила мне?
Малахия склонил голову набок и резко дернулся в сторону, а воздух на том месте, где он только что находился, рассек кинжал Кости.
Надя с трудом поднялась на ноги. В этот раз Малахия не пощадит Костю. Двигаясь с неожиданной для себя быстротой, она встала между ними. Оба парня замерли. А Костя перевел взгляд с Малахии на нее.
Надя тут же ощутила привычное спокойствие. Они с Костей, две маленькие сиротки, всегда держались друг за друга, устраивая погромы в монастыре и желая спрятаться от своей судьбы. Он слегка улыбнулся ей.
И в это мгновение на лице Кости отразился ужас, когда когтистые лапы вцепились в его грудь, и один из оставшихся Стервятников потащил его прочь. Не теряя время, Малахия сделал выпад, пытаясь ударить ее.
Надю охватила паника. Она принялась молить о помощи Марженю, понимая, что сила огня, хранящаяся в саване, ей не поможет, и боясь прикоснуться к чему-то более темному.
Марженя благословила ее тонкой, контролируемой струйкой силы, давая понять, что Надя и так зашла слишком далеко, поэтому должна сдерживаться. Но Надя не стала возражать. Она ухватилась за силу и, ускользнув от когтей Малахии, ударила его ногой в челюсть. Воздух тут же наполнился хрустом костей.
– Прости, – бросила она, когда он зашипел от боли, а с его подбородка закапала кровь.
Она не представляла, сможет ли остановить его. Но тут почувствовала, как в нее врезался пошатывающийся Костя. И запал сражения сменился ужасом. Потому что большая часть крови, покрывавшая его тело, принадлежала ему самому.
– Костя?
Мир словно взорвался. Две арбалетные стрелы друг за другом впились в тело Малахии, отбрасывая к дереву. Его голова ударилась о темную кору, и он свалился на землю, словно камень.
Зарядив еще один болт, Париджахан выстрелила в оставшегося Стервятника, но тот лишь рассмеялся. В отчаянии Надя чуть сильнее потянула за струю чар, дарованных Марженей, и, влив ее в свой ворьен, швырнула его в Стервятника. Лезвие воткнулось в глаз, и он тут же повалился на землю.
Он не умер, но оставалась надежда, что это вырубит его хоть на какое-то время.
У Кости подкосились ноги, и он потянул за собой Надю. А она все еще не верила в происходящее. Не верила, что с ним могло что-то случиться и его раны настолько тяжелые.
Но оказалось, что Стервятник полностью содрал кожу с его груди. С губ Нади сорвалось рыдание. Она взмолилась о большей силе, но та ускользала сквозь пальцы.
«Ты и так получила много, дитя», – ласково сказала Марженя.
«Плевать, – отмахнулась Надя. – Дай мне еще больше. Дай мне силу, чтобы спасти его, или я использую свою собственную».
Она потянулась к силе, опаляющей ее ладонь, но и та не откликнулась на зов. Никому из смертных не доступно обладать таким количеством магии.
Если Надя получит хоть толику магии, то просто превратится в обугленную кучу костей. Но ее сейчас это не волновало. Ведь Костя умирал. Да, когда-то она уже оплакивала его смерть, но она не видела его смерти. А сейчас это происходило прямо у нее на глазах. Жизнь медленно покидала его тело.
Надя долго не могла понять, почему все расплывается перед глазами, но наконец осознала, что ее тело сотрясают рыдания, поэтому воздух со свистом проникает в ее легкие, а глаза застилают слезы. Она не хотела вновь потерять Костю.
– В этот раз ты рядом, – еле слышно проговорил он. – Мне не хотелось умирать в одиночестве.
– Нет. Нет, – пробормотала она. – С тобой все будет в порядке.
Но она лгала, и они оба это знали. Все всегда относились к ней настороженно. Как к какой-то реликвии, вокруг которой нужно ходить на цыпочках и обращаться лишь с благоговением. Но Костя принял ее такой, какой она была на самом деле: девочкой, которая часто что-то портила, относилась ко всему с болезненной человечностью и несла на своих плечах слишком большой груз ответственности.
И как бы ни плутали дороги их судьбы, он всегда любил ее.
Подавив очередное рыдание, Надя положила голову Кости к себе на колени и провела пальцами по символу Вецеслава, выбритому на его голове.
– Жаль, что я потерпел неудачу, – прошептал он.
– Нет, Костечка, нет. Ни разу.
Он судорожно втянул воздух.
– Есть более старшие боги. Более жуткие. Тебе боялись о них рассказать, потому что… – Он закашлялся, и с его губ заструилась кровь. – Надя, ты опасна. Они боятся тебя.
