Божественность и непостижимая тьма.
– Кажется, здесь больше статуй, чем богов в вашем пантеоне, – задумчиво произнес Малахия, опустив острый подбородок на ее макушку.
– Как думаешь, мы встретимся с теми, кто это сделал? – спросила Катя, подойдя к статуе, которая по ощущениям Нади олицетворяла Божидарку.
В ее ладонях зияли дыры, сквозь утопленный торс виднелся позвоночник, а на лице остались лишь пустые глазницы. Включая ту, что на лбу.
И от взгляда на нее у Нади зачесался лоб.
– Ну, не именно тех, кто их вырезал из камня, а с теми, кто за ними ухаживает. Ведь есть же кто-то?
– Здесь никого нет, – возразила Надя.
Это место создавалось не для смертных. Конечно, существовали легенды о клириках, которым удалось добраться до монастыря Болагвая и прожить там в одиночестве несколько месяцев, прежде чем они вернулись из леса. Но это лишь легенды. Никому так и не удалось выбраться отсюда.
Катя фыркнула.
– Ох, значит, будет повод сказать своему священнику в Комязалове: «Я же говорила».
Малахия потянул за косточку, вплетенную в его волосы.
– Означает ли это, что я прав?
– Нет.
Он махнул рукой на статуи старых богов. Надя посмотрела на них, и ее ладонь тут же пронзила боль, а все тело внезапно пронзило желание подойти к ним поближе. Она вновь отвернулась к Малахии. А он смотрел на что-то прямо перед ней, и его лицо стало мертвенно-бледным.
– Мы не одни, – тихо сказал он.
Катя резко повернула голову и выругалась.
Малахия закатал рукава и потянулся за ножом, висевшим на поясе. Он собирался оставаться магом крови, а не превращаться в Стервятника. И от этого Надя почувствовала себя немного лучше, вытаскивая из-за пояса свой костяной ворьен. Малахия медленно кивнул.
– Реликвия тебе очень пригодится, – сказал он.
Катя сузила глаза.
А Надя потянулась к уже законченным четкам. Пальцы нащупали бусину Маржени. И Надя тут же обратилась к ней, несмотря ни на что.
«Помоги… пожалуйста».
Но не получила ни ответа, ни божественных сил. Лишь тишина. И чувство ожидания полнейшей преданности. Так что Наде предстояло сражаться самой по себе. Прикусив губу, она посмотрела на Малахию. У нее даже предположений не возникло, что она увидит, когда обернется. Но ее пугало, что Малахия из-за этого нервничал.
– Литкинички, – пробормотал он.
«Личнийвода», – мысленно перевела Надя на калязинский. Неудача. Темный рок.
Но только не понятие, а существо.
– Старайтесь двигаться медленно, – тихо сказал Малахия. – Хотя это не имеет значения. Он нас заметил. Я чувствую.
Обычно калязинцы называли так маленькие, едва заметные предвестники. Маленьких существ, которые своим появлением становились предзнаменованием небольших бедствий. Или больших, катастрофических, ведь если ты выживал после встречи с Личнийводой, то неудачи преследовали тебя по пятам.
Кровь струилась по предплечьям Малахии. Париджахан окликнула их из-за деревьев, но Малахия тут же вскинул руку.
– Не выходите на поляну, – сказал он так тихо, что они едва расслышали его слова.
Если Личнийвода не увидит их, то и злой рок их не станет преследовать.
Пока только Малахия, Надя и Катя попались ему на глаза.
Но Париджахан не послушалась и высунулась из-за дерева, чтобы посмотреть, на что уставился Малахия. А затем с широко раскрытыми глазами вновь спряталась за статуей.
Вот это они попали.
– Ну что ж, – спокойно начал Малахия. – Раз уж нас ничего не спасет, мы же можем его убить, да?
Он придвинулся ближе к Наде и наклонил голову, чтобы поцеловать ее.
Его пальцы заливала кровь, которая размазалась по Надиному подбородку, когда он приподнял ее лицо к себе. От их поцелуя веяло отчаянием, запутанностью и испугом. Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Малахию охватывала паника, но ради нее он старался сохранять спокойствие. Вот только она и сама прекрасно понимала, в какой ситуации они оказались.
И убийство твари не решит их проблем.
Где-то в глубине души она считала страх перед лесом излишним. Что они легко одолеют существо, с которым столкнулись. Серефин – могущественный маг крови, а Малахия – Черный Стервятник, король чудовищ. И как бы Надя ни сомневалась в себе, она обладала собственными силами.
Но она не ожидала столкнуться с чем-то настолько далеким от мифов и легенд, что не существовало никаких историй о том, как его можно убить. С чем-то таким, что приведет к более серьезным последствиям.
Они обречены, и это настолько же реально, насколько неизбежно.
– Думаю, да, – пробормотала она. – Где он?
Взгляд Малахии скользнул по ее плечу.
– Просто наблюдает.
– Как думаешь, мы можем подождать, пока он уйдет? Ведь все равно он нас уже увидел.
– Я бы предпочла этого не делать, – сказала Катя.
Малахия поморщился. Наде тоже не хотелось думать о плохом, особенно сейчас, в этом опасном лесу, где любая неудача могла обернуться катастрофой. Но теперь темный рок лег на них обоих. И на проклятую богами царевну Калязина.
– И почему Серефин не успел вступить на поляну? – пробормотал Малахия.
Надя засмеялась, но тут же оборвала себя.
– Ты ужасен, – сказала она, а затем приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его.
Ее мир сошел с ума. Разделился на «до» и «после». Личнийводы считались существами из мифов, и теперь этот миф предстанет перед ними.
– Думаю, здесь пригодится Стервятник, а не маг, – заметила Надя.
На губах Малахии появилась полуулыбка, от которой у нее все заныло внутри.
Отступив на шаг, она посмотрела на Катю.
– На твоем месте я бы держалась подальше, – сказала Надя.
Бледные глаза Малахии метались между ней и существом у нее за спиной. Но вскоре его зрачки расширились и затопили радужку, а поза еле заметно изменилась, когда под кожей начал пробуждаться бурлящий хаос, ногти превратились в когти, железные шипы прорвались сквозь кожу, но они стали еще больше и ужаснее, потому что и сам Малахия стал намного больше и ужаснее.
Он оглянулся на одну из статуй на поляне.
Его маска спала, а движения стали такими молниеносными, что не удавалось отследить их взглядом.
Ее собственные силы прятались где-то в глубине, но она могла дотянуться до них. Если Марженя не хочет – или не может – с ней поговорить, ничего страшного. Все в порядке. Но Надя не желала умирать здесь, даже если им пришлось столкнуться с чем-то гораздо более древним, чем привычные чудища Калязина.
