Когда Генриетту представляли Лансу, опустила глаза в пол и побледнела еще больше. Он думал, дальше некуда, но нет, теперь кожа девушки стала даже голубым отливать. Как бы в обморок не грохнулась. Хотя мог и не переживать, ведь ее под локоть принялась поддерживать «Веснушка». И при этом Штучка сверкала на него глазами. Наивная, думала сразить его изумрудными молниями. Все же смешная эта Веснушка. Она точно на него злилась. И за что же, интересно? А впрочем, нет, не интересно. И все, он свой долг выполнил, поздоровался, представился, пару слов семейству сказал, и теперь мог спокойно уходить. Вот только поймал на себе заинтересованный взгляд дяди, когда направился прочь из зала. А значит, надо было с уходом с бала повременить. Так, так, и куда податься? Игровая комната или курительная? Выбрал первый вариант, а второй отложил на потом.
Когда широкими шагами отмерял расстояние до зала, где джентльмены могли скоротать время за карточной игрой, успел заметить, что некие слова Веснушки благотворно повлияли на старшую сестру: на щеках ее наметился какой-никакой слабый румянец. Ланс именно так подумал о Генриетте, как о старшей дочери семейства Терри, а называть ее своей невестой пока было очень… непривычно. А вот к самой рыжей девчонке уже потянулись желающие пригласить на танец. Н-да, бог посылал ему очень неспокойную новую родственницу в будущем. Только посмотрите, около этой Лавинии образовалось некое столпотворение из кавалеров… молокососов, возомнивших себя мужчинами. Но досматривать, чем там дело кончится, не стал – пошел дальше. И ведь все было совершенно предсказуемо. Строгая графиня сейчас точно должна была навести порядок: запишет желающих танцевать с ее дочерью в блокнот, и станет Веснушка порхать при каждом новом объявлении танца. А там, смотришь, и другим барышням семейства кавалеры перепадут. Хм, и Генриетте тоже. И что же? Да пусть себе танцевала бы! Вот только графиня, похоже, этого ей не позволила бы…
А Лавиния смотрела вслед герцогу и испытывала при этом противоречивые чувства. Могла бы, казалось, вздохнуть свободно, раз он изволил их покинуть. Сначала-то, как ее испугал его взгляд!.. Она рассматривала убранство зала, когда с ним столкнулась. Глаза герцога смотрели именно на нее, когда шел к семье запечатлеть свое почтение. И было в его взгляде нечто такое, отчего она вздрогнула. А все из-за того, что на ум пришли те злополучные бумаги. Уже хватился? Они оказались очень важными? Прознал, что их пропажа ее рук дело?
-- Ах, я погорела! – такие панические мысли бились в голове. -- Сейчас он все расскажет родителям! Как ужасно получилось! Господи, убереги, я больше так не буду делать!..
Но обошлось. Ланс Канди всего-то пробыл рядом несколько минут, обводя их по очереди взглядом. И Лави подметила, что папеньке достался уважительный, маме нейтральный, Генриетте пустой такой, Матильде похожий, а ей отчего-то насмешливый взгляд. И что это значило? Уж не хотел ли герцог сказать тем прищуром, что знал нечто, что намерен использовать против нее? И как назло опять припомнились рваные бумажки, спущенные с потоком воды в трубу. Вот что тогда заставило ее так поступить? Голова садовая не могла ничего лучше придумать, как расшевелить этого типа? Хм, и вот оно – расшевелила!..
Правда, думать о возможных пугающих последствиях того поступка Лавиния быстро перестала. Потому что она далее начала бояться за Генриетту. Старшая сестричка, похоже, плохо переносила присутствие герцога. Близость высокой мужской фигуры, появившаяся строгость на его лице вызвали у бедняжки дрожь. Лави это ощутила, когда в знак моральной поддержки взяла Генри под локоть. И потом так вышло, что оказывать пришлось еще и физическую поддержку. И не понятно было, отчего старшая сестра так вся помертвела. Подумаешь, герцог! Всего-то мужчина! Вон их сколько, было вокруг…
-- Ох, Лави… -- произнесла графиня расстроенно, когда Ланс Канди успел от них отойти, а на его место хлынул поток молодых людей, спешащих начать танцевальный вечер с юной Терри.—Ты магнит! Не успели прийти!.. Нет, это надо, сколько желающих записаться в твой блокнот…
-- Генри! – между тем обратилась рыженькая к сестре. – Я решила: останусь стоять тут.
-- Зачем? – вымученно улыбнулась ей Генриетта.
-- Тебя поддерживать, конечно же! -- возмутилась она недогадливости сестры. – Ты такая бледненькая… такая вся слабая…
-- Это ничего. Мне уже лучше.
-- Нет, это надо, как этот тип на тебя действует!
-- Не волнуйся, все пройдет и… мне станет вполне сносно.
-- Сносно?! На императорском балу?! Что бы его, этого Канди! И зачем он только к нам подошел в самом начале?..
-- Ты не понимаешь? Так положено…
-- Уфф! Я бы эти порядки!..
-- Лавиния! – прервала их разговор герцогиня. – Вокруг тебя невозможно много собралось кавалеров. Это недопустимо!
-- Но, мама! Не я же их собирала!..
-- Давай, дочь, запиши предложения в блокнот, не то меня сейчас уже удар хватит.
-- Матушка, уж лучше вам к таким вещам привыкнуть, -- влезла со своей вредностью в разговор Матильда. – Наша младшенькая ведь теперь постоянно будет выезжать на балы…
-- Помолчи, Мати! И Лавиния, ты меня слышала?
-- А вдруг я ошибусь? – рыжая скосила глаза на среднюю сестру и тоже напустила в голос вредности. – Пойду танцевать с кем-то больше позволенных раз? И тогда придется мне выходить замуж раньше старших сестер?!
-- Пфф! – получила фырканье от Мати, а Генриетта на это только слабенько так улыбнулась.
-- Ох, девочка! – закатила глаза к потолку графиня. – Кажется, закончились мои спокойные денечки, -- а потом она обернулась с вежливой улыбкой к окружившим их молодым людям. – Господа, я сейчас со всем разберусь… О, граф Куани! Желаете повести Лавинию в первом же танце? Записываю…
И дальше были сплошные танцы. Лави приглашали знакомые и незнакомые господа, сверстники и чуть ни в отцы годящиеся джентльмены. Что там матушка говорила, для чего принимают участие в балах? Чтобы девушку заметили? О, да, это Лавинии нравилось, и она давно уже научилась обращать на себя внимание. Чтобы молодая особа могла приобрести поклонников? Это занятие тоже было по ней. Чтобы потом успешно выйти замуж за одного из них? А вот при такой мысли ее брови начинали хмуриться. Это же значило конец всему веселью. О, нет, Лави не желала выделять кого-то из поклонников, и подводить дело к возможному предложению брака. Поэтому, что бы ни говорила матушке про возможную ошибку в количестве танцев с одним партнером, все было не по-настоящему, она четко следила за порядком. И ей нисколько он не нравился. Ну, почему, скажите, не могла отдаться своему желанию оказаться вновь и вновь на паркете в паре с Луи? Ее сверстник и друг детства был просто великолепным танцором. И виконт, в шутку или нет, но шепнул ей на ухо, что готов пригласить на следующий танец. Ага, весельчак! Нет уж! Она еще не готова к замужеству, да и он сам по меркам общества считался «зеленым юнцом».
А потом Лавиния, кружась под музыку вальса в объятиях какого-то генерала с пышными усами и седыми бакенбардами, вдруг заметила выражение лица сначала матушки, а потом Генриетты. Графиня наблюдала за их танцем настороженно, но было во взгляде и нечто, схожее с предвкушением. Она ожидала предложения от этого старца для своей младшей дочери? О, нет! Бред! В любом случае, Лави решила на этом не заострять внимания, а вот Генриетта… Нет, когда младшая сестричка возвращалась к родителям после каждого танца, старшая изображала для нее хорошее настроение на своем лице. Но ох уж, эта ее вымученная улыбка! И вот сейчас, подсмотрев за ней случайно, Лавиния поняла, что ту что-то очень беспокоило.
