-- Да, но теперь ваша младшая дочь объявила, что не выйдет из комнаты сама, пока с ней не согласимся, чтобы не выдавать замуж в течение пяти лет!
-- Как, как? Пяти?
-- Именно! Она решила остаться старой девой. Сказала еще, что объявляет голодовку…
-- Ну! Мы всегда можем пригласить конюха Тома, и он одним плечом высадит дверь…
-- А если, сказала, станем силой ее к чему-то принуждать, то выберется в окошко и сбежит в монастырь.
-- Н-да! Безобразие. Но хоть не к вашей тете подастся…
-- Ах, вы издеваетесь надо мной?.. – графиня не выдержала и тихонько зарыдала. – Я родила вам трех очаровательных малышек, а вы…
-- Успокойтесь, дорогая, -- граф поднялся из-за стола, подошел к жене и погладил ее по плечу. – Я сегодня же все улажу… Эм… с голоду наша младшенькая, правда уверен, никак не умрет…
-- ААА! – графиня зарыдала чуть громче.
-- Нет, нет! Накормим! И продумаю, как вести с Лави переговоры.
-- Обещаете?
-- Конечно. А что там с остальными девочками? Почему они не спустились к завтраку?
-- Генриетте сделалось хуже… -- утерла мать салфеткой слезы и увлажнившийся нос. – Лежит. В потолок смотрит. Вставать отказывается, ссылаясь на боли в голове.
-- А что наш доктор?
-- Был. Пожал плечами и развел руками. Но потом сказал, что может полежать так дня три.
-- Значит, не особенно обеспокоился?
-- Нет. По-прежнему уверяет, что ее здоровью ничего не грозит.
-- Вот видите, он уверяет, а вы хотите меня обеспокоить ее состоянием. Ладно. После завтрака зайду к Генри и сам понаблюдаю, как выглядит и прочее. А что с Матильдой?
-- Воспользовалась ситуацией. Ссылается на сестер, что они засели по своим комнатам, вот и она… в общем, увлеченно читает книгу, которую ей порекомендовал вчера маркиз Сантри.
-- Это пусть. Это ничего. И все уладится. Заверяю вас. А теперь давайте, дорогая, подкрепитесь. Силы нам с вами еще очень даже понадобятся…
А в это время Лавиния в своей комнате пришла к такому же выводу, что противостояние потребует от нее немалых сил и нервов. Поэтому она и подала условленный сигнал Мери, что желает подкрепиться. И пока граф с графиней бурно обсуждали ее и сестер, а далее успокоились и пили кофе, в комнату к девушке незаметно проскользнула служанка с тарелками и кофейником на подносе.
-- Как оно там, – задала ей потом вопрос Лави, намазывая масло на свежеиспеченный рогалик, -- в стане противника?
-- У матушки вашей мигрень, а у батюшки – планы по перевоспитанию. А еще, там, под блюдцем посмотрите. Угу, это…
-- Записка? – удивилась ее хозяйка. – От кого?
-- Сестра ваша старшая велела тайно передать. И наказала еще, чтобы в чужие руки, ни-ни. Тогда, говорит, съешь ее, но никому кроме Лавинии не отдавай. Вот!
-- Интересно! – Рыжик немедленно отложила и рогалик, и нож, и быстро развернула сложенный вчетверо лист писчей бумаги. – Милая сестричка… -- начала читать вслух. – Если услышишь, что-либо о моей болезни, не спеши расстраиваться. Надеюсь, ты меня поняла, -- Лави покрутила листок и так и этак – нет, больше на нем ничего не было написано. – Что на это скажешь, Мери?
-- Генриетта объявила госпоже графине, что встать с постели не может, так как у нее болит голова после вчерашнего падения. Ваша матушка тогда немедленно послала за доктором. Тот явился, что-то там накарябал на рецепте и уехал, велев не беспокоиться.
-- Так вот, да? Я объявила голодовку, -- задумчиво проговорила Рыжик, а сама вновь потянулась за рогаликом и откусила от него смачный такой кусочек, -- а Генри – постельный режим. Нет, оно понятно! Должны же мы как-то за себя постоять? Иначе, нас же немедленно выпихнут замуж. Император, знамо дело, наседает на герцога, вот Канди и тащит сестрицу к алтарю так скоро. А я оказалась под атакой генерала. Вот же, рассмотрел такую молоденькую меня! Седой почти весь, а зрение, смотрите, еще ничего так… Не иначе, пламенная макушка подвела… А вояка ее узрел, приосанился и так и ринулся в бой. И теперь же так и будет штурмовать дом, что бы его. Понятное дело, раз к поражениям не привык…
-- Говорят, ни одного сражения не проиграл, которым командовал.
-- Эх! Интересно, как там оно на международной арене? Никакой заварушки не намечается?
-- Господь с вами, хозяйка!
-- И правда, не дай бог! Но как бы она отвлекла бы… Хотя, ладно, сама справлюсь.
-- И то верно.
-- МММ!.. – запила вкусную булочку кофе. -- А что поделывает Матильда? Или нет, дай угадаю. Закрылась у себя в комнате и обложилась книгами?
-- Точно, госпожа. Так и есть.
-- Предсказуемо. А знаешь, Мери, притащи-ка мне тоже книжку. Иначе, я здесь с тоски умру.
-- Могу. А какую вам?
-- Можно про верховую езду руководство, еще географический атлас не помешает…
-- Ой! – схватилась служанка за сердце. – Никак сбежать из дома надумали?
-- Пока нет. А там, кто его знает?
И далее в особняке Терри три дня жизнь будто бы замерла. Все из-за Генриетты, или благодаря ей, но двери дома были временно закрыты для любых визитеров. Даже для главнокомандующего, который не преминул явиться на порог уже на следующий день к вечеру. Перед ним извинились, ему объяснили обстановку и просили дождаться выздоровления старшей дочери, но он все равно отбыл к себе в крайнем раздражении. Три дочки графа Терри наблюдали его отъезд каждая из своего окна, но с одинаковыми выражениями лиц: хоть бы он подольше здесь не появлялся.
Герцог же Канди сам к семейству Терри пока не приезжал, но с посыльным передал цветы, сладости и записку, в которой желал невесте скорейшего выздоровления. Слуги же принесли с улицы сведения, а точнее от своих знакомых из других господских домов, что Их светлость с головой ушел в работу. Наверное, в нее, потому что уезжал из дома рано, а являлся назад в сумерках и уставший.
А в особняке Терри с появлением звезд на небе начиналась тайная сходка. Три девицы встречались, чтобы посекретничать. Место сбора было каждый раз разное: то у Матильды, а то у Генриетты. Почему не у Лавинии? А так безопаснее оказалось. Она же, считалось, сидела безвылазно закрытая, вот ее родителям и не приходило в голову проверять. Достаточно было и Мери в ее спальне, изображающей голос хозяйки. А вот к Генри или Мати могла запросто зайти с проверкой матушка. Один раз так и было. Графиня нагрянула померить у старшей дочери температуру на ночь, а средней и младшей пришлось срочно прятаться. Матильда тогда шмыгнула за портьеру и укрылась от глаз матери там, а Лави поспешила забраться под кровать. Но все обошлось – девиц не застукали. А как графиня удалилась, так они снова собрались кружком на постели Генриетты.
-- И что будете делать дальше? – озвучила Мати еще раз тот самый вопрос, на котором был прерван их разговор. – Завтра последний, третий день, что доктор прописал Генри оставаться в постели. И указ императора никто отменить не сможет. Да и подготовка к свадьбе, так понимаю, идет полным ходом.
