В Dunamers я приехал в тот же вечер, (сделав) четыре мили. Имел я восемь почтовых лошадей; платил гульден с мили и с лошади.
Ноябрь
1-го. Был на полдня задержан прусским караулом, который ввиду чумы стоял на границе, у места (местечка?), называемого Baquin’ом. Тут данцигские всадники покинули меня.
Сделав четыре мили, прибыл вечером в Вуцков.
2-го. (Проехав) 2½ мили, достиг Лупова; (затем проехав еще) 2½ мили — Столпе; (далее еще) три мили в Шлаве.
3-го. Прибыл в Кёслин — три мили.
4-го. Прибыл в Кёрлин — три мили, в Пинов — четыре мили и в Наугардт — четыре мили.
5-го. В Штаргард — четыре мили, в Пириц — четыре мили.
6-го. Достиг Нахаузена — четыре мили, Ангермюнде — две мили.
7-го. Прибыл в Темплин.
8-го. Чрез Лихен в Стрелиц.
9-го. В Новый Бранденбург.
10-го. В Демин.
11-го. В Хогенваден.
12-го. (Прибыл) в лагерь под Штральзундом и в главную квартиру его королевского величества, (но) так как по случаю легкого нездоровья (король) не выходил, то в этот день я (не мог) всеподданнейше (ему) представиться.
14-го. Имел в первый раз честь всеподданнейше представиться его королевскому величеству, который, благодарение Богу, весьма кротко и милостиво меня принял. При этом случае, насколько то дозволяло присутствие многочисленных находившихся там служащих, я упомянул о (двух-трех) вопросах, касающихся русских дел, (причем) важнейшие и настоятельнейшие отложил до того времени, когда его королевскому величеству выдался бы случай всемилостивейше выслушать меня особо и с глазу на глаз; но многочисленные дела, которыми его величеству приходилось ежедневно заниматься, мешали ему, так (что) за все время осады Штральзунда ему, (несмотря) на его желание, не представилось (возможности) назначить (часа) выслушать меня наедине.
Хотя в вышеупомянутом всемилостивейшем королевском приказе, полученном мной в Данциге, (и) было сказано, что я могу (испросить себе) отозвание, тем не менее, (с одной стороны), я счел за лучшее и выгоднейшее не ходатайствовать об отправлении меня вновь к царскому двору; ибо, если б я опять стал стремиться в (край), где мне сызнова предстояло бы (насильственное) спаивание и другие бесчисленные превратности, то это (значило) бы искушать Бога, столь милостиво сохранившего меня (Своим) промыслом в этой грубой и небезопасной стране. (С другой стороны), я не хотел просить и об отозвании, так как (опасался) быть неугодным его королевскому величеству, просясь с поста, который по обстоятельствам времени никак не мог (оставаться) незанятым. Я тем более не хотел просить об этом, что был уверен, что в то время никто охотно не согласился бы поехать в Россию. И таким образом, я ждал до самого декабря месяца, не отказываясь (от места) и не напрашиваясь (на него вновь).
Декабрь
Однажды его величество приехал верхом в Barhoff, (находящийся) в одной миле от лагеря. Мне было поручено с помощью нескольких вооруженных лодок охранять там, при входе и выходе, суда, привозящие из Роштока хлеб для армии. (Выслушав) всеподданнейший мой доклад обо всем, касающемся этой службы, его величество поехал обратно в лагерь. Я же вместе с некоторыми другими (лицами) последовал за [ним]. Тут он подозвал меня и спросил, желаю ли я снова ехать ко двору его царского величества, причем весьма милостиво (объяснил), что, будучи доволен моей службой (в России), он желал бы, чтобы я, который лучше других знаю русский двор, снова поехал туда на короткий срок, до будущей весны, дабы привести к окончанию одно доверительное важное дело, которого он не хотел бы поручать кому-либо (другому), совсем незнакомому с русскими делами. Что касается (моего) желания снова ехать к царю — всеподданнейше отвечал я на это — то оно не (особенно) сильно, ибо мне из долгого опыта известно, какие неприятности предстоят мне от пьянства. Однако, (так) как его величество всемилостивейше выразился, что он доволен моей службой и (желает) воспользоваться ей и в будущем, то все превратности, которых я (опасался) и которые могли бы постичь меня в действительности, не представляют ни (малейшего) препятствия (для моей поездки), и я снова отправлюсь к царскому двору с теми же охотой и рвением, с какими, без всякого с моей стороны о том ходатайства, из одного (лишь) повиновения моему королю, я поехал туда в первый раз. При этом я побуждал его королевское величество, не соблаговолит ли он всемилостивейше (приказать) снарядить (меня) как можно скорее, дабы не пропустить (благоприятного) времени, тем более что на путешествие мое к царю (и без того) потребуется немалый срок. Его величество обещал, что это будет исполнено, и (дело) стало на том, что я при первой (возможности) снова отправлюсь к царскому двору.
Вернувшись в лагерь, я отправился к его превосходительству г-ну тайному советнику Вибе и передал ему слова его величества. На это (г. Вибе) отозвался, что, насколько он мог судить из разговора, бывшего между ним и королем, я буду избавлен от таковой поездки. Я отвечал на это, что и сам желал бы (не ехать), а что если еду, то единственно из желания повиноваться моему государю и королю. Далее, я попросил его превосходительство (ходатайствовать) перед его величеством о снаряжении меня в (возможно) непродолжительном времени, что (г. Вибе) мне и обещал.
На следующий день я передал его величеству в собственные руки памятную записку, в которой повторил (содержимое) того разговора, что его королевское величество имел со мной, когда ехал верхом в поле, и всеподданнейше ходатайствовал поскорее предоставить мне возможность пуститься в путь к царскому двору. (Записка оставалась без ответа в течение недели); затем его королевское величество, прибыв опять верхом в Barhoff, поручил мне, ввиду новой моей (предстоящей) поездки (в Россию), привести ему на возвратном пути оттуда несколько добрых коней. Тут я снова взял на себя смелость напомнить (королю) о (желательности) скорейшего моего снаряжения (в дорогу), ибо я опасался, как бы прочие чужестранные посланники при царском дворе, (пользуясь тем, что в России) в мое отсутствие решительно никого не оставалось для защиты интересов его величества, не повредили (этим интересам). Его величество обещал, что (необходимые меры) для моего путешествия будут приняты немедленно, и на этом (разговор) прекратился.
19-го. Я явился к его превосходительству г-ну тайному советнику Вибе осведомиться, скоро ли меня отправят. (Вибе) сказал, что, по всемилостивейшему решению его величества, прежде поедет королевский секретарь миссии monsieur Falk, (но на вопрос), последую ли я за ним, ничего не сумел мне ответить; однако (выразил) предположение, что я буду отозван. Ввиду этого я всепокорнейше и усерднейше попросил (Вибе) помочь мне в деле окончательного выяснения вопроса о моей поездке, в положительном или отрицательном смысле, так как, (лично) для меня, ехать или оставаться было все равно, и всего приятнее для меня было исполнить то, что его королевское величество считает наиболее полезным. (Вибе) обещал (дать) мне ответ и обещание (свое) исполнить на следующий (же) день: он сообщил, что его королевское величество всемилостивейше решил отозвать меня и что поэтому мне достаточно будет послать (в Петербург), с секретарем миссии Фальком, мои отзывные грамоты к царю, так как Фальк имеет (уже) письмо от короля к царю о моем отозвании. Копия с этого письма была мне при этом передана. (Вот его) содержание:
