«Пресветлейший могущественнейший царь!
Признав за благо отозвать от двора Вашего величества и любви состоявшего до настоящего времени при оном чрезвычайного посланника Юста Юля, с тем чтоб (удержать) его здесь на моей службе, я не хочу оставить братски- и соседски-дружественно известить об этом Ваше величество и любовь настоящим (моим письмом). Не сомневаюсь в том, что Ваше величество и любовь вполне довольны его поведением при Вашем дворе, о чем мне, (однако), было бы приятно узнать (положительно) от Вашего величества и любви. Впрочем, я не оставлю в непродолжительном времени снарядить к Вашему величеству и любви другого министра, дабы поддерживать установившуюся между ними столь тесную и искреннюю дружбу, и остаюсь навсегда нелицемерно и проч., и проч.
Фредерик R(ex)»
21 декабря 1711 г.
21-го. Я и от себя написал его царскому величеству всеподданнейшее прощальное письмо, (доставление) коего (поручил) секретарю миссии Фальку. (Письмо было) следующего содержания
[419]:
«Всепресветлейший могущественнейший, великий государь и царь!
Ввиду того, что его королевскому величеству, моему всемилостивейшему королю и государю, (королю) Датскому и Норвежскому, благоугодно было всемилостивейше от(решить) меня от должности чрезвычайного посланника, каковой я некоторое время занимал при дворе Вашего царского величества, — (с тем чтобы) удержав при себе на иного рода службе, как о том между прочим гласит собственноручная отзывная грамота моего всемилостивейшего короля, то всеподданнейший мой долг требует, (чтобы я) настоящим письмом выразил, на прощание, Вашему царскому величеству мою всеподданнейшую и всепочтительнейшую благодарность за все испытанные (мной) милости и щедроты во время моего посольства, в каковом (посольстве) я охотно продолжал бы состоять и долее, если б не определила иначе воля моего короля и (требования его) службы, и я тем более (желал бы состоять в этом посольстве), что и во все то время, пока имел величайшую честь пребывать при дворе Вашего царского величества, у меня были самые основательные поводы быть довольным (милостями Вашими). Одно меня огорчает, — это то, что мне (не выпало) счастья поцеловать руки Вашего царского величества и выразить всеподданнейшие чувства моей признательности устно, как я (ныне) выражаю их письменно, причем и вполовину не могу высказать того (чувства) благодарности, которое ношу и в течение (всей) моей жизни буду носить в сердце.
Я желал бы лишь иметь счастье (узнать), что Ваше царское величество были (все)милостивейше довольны моим поведением при Вашем дворе, в каковом случае я всеподданнейше ходатайствовал бы (о том, чтоб Ваше величество) всемилостивейше выразил это в рескрипте на имя моего всемилостивейшего государя и короля в ответе на его письмо, касающееся моего отозвания. (Смею надеяться, что) Вашему царскому величеству равным образом благоугодно будет милостиво отнестись к прилагаемому счету, (в котором показано), что мне следует получить. Впрочем, не сомневаюсь в царственных милостях и щедротах, которые Ваше величество постоянно проявляли (в отношении) иностранных министров при их отозвании.
В заключение (возношу) пожелания, чтоб всемогущему Богу угодно было благословить высокую и достойную особу Вашего царского величества долгоденствием и здоровьем, а правое оружие ваше — рядом побед над вашими врагами. Затем, поручая себя высокой милости Вашего величества, остаюсь пока жив, и проч., и проч.
Ю. Юлъ».
И так как мне приходилось еще требовать у его царского величества известную сумму денег, причитающуюся мне в силу заключенного договора, по 10 ригсдалеров specie в день, а также разницу, следовавшую мне по праву, за уплату мне (суточных ригсдалерами) courant, то я послал с названным секретарем Фальком следующее ходатайство, от 21 декабря, о возврате (мне этих денег):
«Всепросветлейший и могущественнейший великий государь и царь!
Всеподданнейше довожу до сведения Вашего царского величества, что из суточных 10 ригсдалеров specie, кои (должны) уплачиваться королевско-датским посланникам, мне остается (дополучить за время) с 31 августа 1711 г., (день, в который) мне в последний раз уплачены (суточные) в армии на Днестре, по 21 декабря 1711 г., (число), коим помечен мой отзыв, что составляет 113 дней, — 1130 ригсдалеров specie. Я должен еще всеподданнейше представить, что за то время, когда я имел честь пребывать при дворе Вашего царского величества, мне уплачивалось только по 80 к. за (каждый) specie-ригсдалер, тогда как (на самом деле) в России specie-ригсдалер всегда стоит 90 коп., — что представляет, на 10 ригсдалеров суточных, (разницу во) 100 копеек, кои ежедневно мне не доплачивались. Таким образом, считая по одному рублю ежедневно с 1 сентября 1709 г., дня первой произведенной мне уплаты, по 1 сентября 1711 г., для последней уплаты, (то есть) за два года, (мне) следует дополучить 728 рублей или 808 ригсдалеров specie, (считая каждый ригсдалер) по 90 копеек. Об этой недоплате я (еще) из Москвы доводил до сведения его высокографского превосходительства г-на великого канцлера, (но) прежде своего отозвания не хотел настаивать на возвращении мне этих денег, ибо пребывал в надежде, что они будут мне возмещены (при отозвании). Уповаю и (теперь), что Ваше царское величество всемилостивейше повелит своему приказу возвратить мне сии 808 ригсдалеров 80 к., равно как и вышеупомянутые 1130 ригсдалеров, а во всем 1738 specie ригсдалеров 80 к., и проч., и проч.
Ю. Юль»
[420].
Вместе с тем я послал также прощальное письмо ко князю Меншикову, следующего содержания:
«Сиятельнейший князь, милостивый государь!
Так как мой всемилостивейший государь и король отозвал меня (из России) для другой службы и я адресовал по этому (случаю) его царскому величеству прощальное письмо, то я не хочу оставить выразить сим и Вашему высококняжескому сиятельству, как сильно меня огорчает (то обстоятельство), что я не мог иметь чести лично и устно заявить Вашему высококняжескому сиятельству о той признательности, которую я ношу и (буду) в течение (всей моей) жизни носить в сердце, ввиду милостей и щедрот, оказанных мне Вашим высококняжеским сиятельством во время пребывания моего при дворе его царского величества в качестве чрезвычайного посланника. Я буду всегда хранить в благодарной памяти таковой Вашу высокую княжескую милость; и так как Ваше высококняжеское сиятельство всегда выказывали себя истинным покровителем датских интересов, то я не премину достодолжно выставить это перед моим всемилоствейшим королем и государем и (сочту) своей обязанностью выставлять (это) при каждом случае. Затем (позволяю себе надеяться, что) Ваше высококняжеское сиятельство не примет в худую сторону (если) я возьму на себя смелость приложить у сего в копии посланный мной к его царскому величеству счет того, что мне осталось дополучить, (и) так как в Вашем высококняжеском сиятельстве я всегда находил могущественного покровителя, то льщу себя (надеждой), что Ваше высококняжеское сиятельство употребите милостивое Ваше посредничество как в данном (случае), так и в отношении прочих милостей, которые обыкновенно милостиво оказывают его царское величество чужестранным министрам при их отпуске. Впрочем, подданнейше препоручая себе милостям и благоволению Вашего высококняжеского сиятельства, каковые я, равно как и весь свет, по долгу высоко ценю ввиду Вашей широко и далеко прославленной опытности в делах военных и гражданских, а равно по причине других многочисленных княжеских добродетелей и качеств ваших, остаюсь и проч., и проч.
