Он медленно обвел лучом вначале потолок, затем стены пещеры в надежде отыскать ключ к разгадке. Все тщетно. Найл вернулся к дыре под деревянным кубом — квадратной, примерно с руку глубиной. Она была пробита в цельной породе, но тоже не давала ответа насчет дверного механизма.
Паук терпеливо ждал, когда Найл примет какое-нибудь решение. Еще бы, ведь это сам посланец богини, а значит, скорый выход из западни им несомненно обеспечен.
А ведь это именно западня и есть. Найл, помнится, видел ловушку для крыс. Дурища хватается за приманку, а дверца в эту секунду р-раз! — и захлопывается. Возможно, каменная дверь предназначалась, чтобы ловить воров, посягавших на съестные припасы. А впрочем, какому вору взбрело бы в голову двигать деревянный куб.
Для чистоты эксперимента Найл вытянул кувшин из-под куба, не сводя при этом глаз с двери. Кувшин тотчас раскололся надвое, а куб грохнулся обратно на пол. Дверь при этом не шелохнулась, что лишний раз подтвердило подозрение: никакой связи между кубом и дверным механизмом нет.
Но как же тогда люди, создавшие этот механизм, выпускали тех, кто угодил в ловушку? Должен быть какой-нибудь скрытый рычаг или другое приспособление. Хотя оно вполне может находиться не здесь, а вовсе в другом помещении.
Ну а если механизма для поднимания двери как такового и нет, что тогда? Самым логичным решением было бы дождаться сумерек и выйти на телепатическую связь с матерью. Она передаст все Симеону или Доггинзу, а то и Дравигу, и те предпримут что-нибудь для спасения. На паучьем шаре меньше двух часов лёта до долины Мертвых. Только исход такой ох как нежелателен. Найл потому и избрал пеший путь в царство Мага, что хотел прийти незамеченным. А полномасштабная операция по спасению — самый верный способ привлечь к себе внимание.
В пещере они находились примерно час, и Найл, неосмотрительно оставивший вместе с сумой и плащ, чувствовал, что становится холодновато. Едва он об этом подумал, и впрямь зазнобило. Капитан поинтересовался, что его беспокоит.
«Холодно».
Пауку понять такое было сложновато: при необходимости он попросту ускорял у себя кровообращение энергией воли. Капитан тут же поделился с Найлом теплом посредством телепатии; ощущение в точности такое, как если бы в пещере вдруг повеяло нагретым воздухом.
До Найла дошло, что температуру у себя он мог бы поднять и сам, повернув на груди медальон и сосредоточившись. Но в этот момент его заинтриговало то, что он, оказывается, различает вокруг предметы, как если бы в пещере мрел призрачный свет. Такой же эффект наблюдался, когда они вдвоем с Асмаком пробирались по катакомбам. Но тогда Найлу казалось, что это все от близкого знакомства паука с лабиринтом; дескать, его сокровенное знание передается Найлу, а отсюда возникает иллюзорное ощущение света.
Оттого, что холод и темнота отступили, Найл слегка приободрился. Восьмилапый спутник словно наделил его частицей своего неисчерпаемого терпения. А потому и в окружающую обстановку Найл теперь вникал более вдумчиво, не отягченный беспокойством.
Вполне логично, если ключ к освобождению из этого места кроется непосредственно в пещере. В конце концов, выбирались же как-то отсюда случайно попавшие узники?
Он уже в который раз пядь за пядью освещал фонариком стены и потолок, но ни намека не попадалось на то, что могло привести в действие механизм.
Кувшины, разумеется, все как один оказались пустые.
И тут, оглядывая расколотый кувшин, он обратил внимание на любопытную деталь. Дело в том, что сосуд раскололся в нижней части, потеряв большой кусок дна. Мри этом из куска просыпалось что-то вроде извести или мела. Оказалось, дно у сосуда вовсе не плоское; сверху была еще одна перегородка, может быть, для сбора винного осадка.
На ощупь это беловатое вещество было твердым, но легко крошилось в пальцах.
Под любопытствующим взглядом паука (и чего интересного может найтись в этом крошеве?) он осмотрел другую половину расколотого сосуда. «Известь» здесь была в целости, а сверху ее прикрывал тонкий слой сухой глины, что-то вроде двойного дна.
Найл увалил на пол соседний кувшин и забрался внутрь. Несколько ударов крепким, как жезл, фонариком, и под верхним донцем тоже оказалась такая же податливая субстанция.
То же самое и с третьим, четвертым, пятым, шестым: везде он натыкался на защитный слой, создающий впечатление одинарного, сплошного дна.
Залезая в седьмой кувшин, Найл невольно загадал: что-то сейчас будет. Или известь эта не более чем бессмысленный изыск, или же она призвана служить обманкой для искателя.
На этот раз корпус фонарика, расколов хрупкое донце, и впрямь стукнул обо что-то твердое. Найл отложил фонарик (другая рука была притиснута к стенке сосуда) и пальцами ощупал находку. Это был шар величиной с ладонь. Найл довольно хмыкнул.
Выпроставшись из тесного кувшина, он сел на пол и энергично обтер найденный предмет. Это и вправду был шар из какого-то кристалла — может, судя по весу, из горного хрусталя. Держа его в ладонях, Найл ощущал слабое электрическое покалывание.
«Что это, по-твоему?» — поинтересовался он, протягивая находку капитану.
Тот осторожно коснулся шара передней лапой.
«Впервые такое вижу. А ты сам как думаешь?»
«Пока ничего. Но видимо, у кого-то была веская причина столь тщательно его прятать».
Закрыв глаза, Найл сосредоточил внимание на кончиках пальцев. Покалывание усилилось, став еще явственней, когда он взял кристалл в обе ладони. Но уже сейчас было ясно, что сам по себе этот шар «неживой»; он лишь служит средством связи.
Но с чем?
Паук терпеливо ждал, наблюдая за полностью ушедшим в себя Найлом. Увидев наконец, что тот вроде как очухался, он задал вопрос:
«Так ты узнал, как поднять дверь?»
«Нет. Подъемный механизм сломан».
Ощутив при этом невозмутимость спутника, капитан переспросил:
«Как же нам выйти?»
Найл невольно призадумался над его словами. И тут в середине кристалла вдруг замерцала пронзительно зеленая искра, а сам шар словно ожил, овеяв ладони вкрадчивым теплом. Продлившись считаные секунды, ощущение сгинуло, оставив после себя лишь легкое покалывание в пальцах. Сосредоточившись на нем, Найл как будто утратил собственную сущность, слившись при этом с кристаллом. Он намеренно сфокусировался на этом ощущении, поняв вдруг, что оно каким-то образом служит ответом на вопрос паука.
Зачарованный кристаллом, он перестал сознавать ход времени. Вполне вероятно, что минул час, прежде чем Найл возвратился в настоящее. Возможно, сделать это его заставил паук, настороженно во что-то вслушивающийся. До Найла не доносилось ничего, но, как известно, у пауков чувствительность к вибрациям развита несравненно сильнее, чем у людей.
Прошло совсем немного времени, и действительно послышалось, как где-то наверху шуршат каменья. Кто-то явно спускался по лестнице — неторопливо, осмотрительно.
