«Откуда ты это все узнал?» — спросил старик.
Капитан избавил Найла от необходимости пускаться в разъяснения.
«Он избранник богини», — сообщил он.
Все растерянно замолчали, усваивая услышанное.
«А… почему избранник богини путешествует без слуг?» — проговорила наконец хозяйка.
«Мне надо спасти жизнь брата».
«Вот как? Твой брат находится в плену?» — не понял старик.
Найл пожалел, что не обладает способностью Хеба Могучего выпаливать большие объемы информации единым телепатическим залпом, без муторных объяснений.
«Нет, дома, — сказал он, поворачиваясь к жене тролля. — Но отравлен. Быть может, ему осталось жить недели три».
«Но возможно, у нас получится помочь, — подал голос муж. — Отец мой очень силен в науке о ядах».
У Найла забрезжила робкая надежда.
«Опиши признаки его болезни», — велел старик.
Найл рассказал, как Вайг, пробуя на остроту лезвие топора, которым орудовали убийцы Скорбо, случайно порезал палец. Когда он взялся описывать симптомы — скачущий жар, бред, провалы в памяти, — старик лишь покачал головой.
«Это не просто яд. Похоже на уусли — зелье из корней трекуты, содержащей крохотные живые тельца, подвластные карвасиду. Ими можно управлять на расстоянии, даже из Страны Призраков».
«А нельзя ли каким-то образом эти организмы уничтожить?»
«Если карвасид готовил зелье сам, то почти невозможно. Впрочем, есть дерево, способное мешать его мысленным вибрациям. У нас оно зовется ниритой».
Найл узнал мысленный образ.
«Аболия? Мы уже поместили брата в комнату, где по бокам стоят два таких дерева».
«Тогда вы сделали все, что могли».
«Но ведь ты можешь попросить о вмешательстве богиню?» — предположила хозяйка.
Найл отрицательно покачал головой.
«Она скажет, что эту проблему я должен решать сам».
«Так на что ты надеешься?» — напрямик спросил тролль.
«Я хочу говорить с карвасидом напрямик и найти обоюдно приемлемое решение, которое спасет жизнь брату».
«Поэтому ты и держишь путь к северным горам?»
«Да».
Супруги с некоторой неуверенностью переглянулись, затем посмотрели на старика, задумчиво посасывающего трубку.
«Ну а что? Только может оказаться, ты заплатишь цену выше той, на которую рассчитываешь».
«Каким образом?»
«Более всего на свете он ненавидит пауков. Если пойдешь у него на поводу, он задумается, как можно использовать тебя против них».
«Почему он так не любит пауков?» — недоуменно спросил Найл.
«Потому что он сам находился в Корше, когда тот пал под натиском Хеба. Паукам было дозволено разговеться человечиной, он лишился жены и детей».
«Как его звали?»
«В те дни он был известен как Сатханас — начальник стражи, ревностный служака. После падения города он незаметно ушел в сторону Серых гор».
«Вы с ним когда-нибудь встречались?»
«Нет. Но однажды я его видел. Пробираясь на север, Сатханас с несколькими воинами останавливался неподалеку на ночлег, и я, сделавшись невидимым, за ним наблюдал. Я никогда не видел, чтобы кто-то был так обуреваем ненавистью. И уже тогда я понял, что он раскрыл секрет пауков».
Найл поглядел на пытливо слушающего капитана и, вероятно, задал его вопрос:
«А что это за секрет?»
«Знание о том, на что годится сила воли. Пауки были свидетелями массового истребления своих сородичей — сначала Иваром Жестоким, затем Скаптой Хитрым, спалившим городок Сибиллу, а после того Вакеном Ужасным, который прогнал пауков на север, где многие погибли от холода и голода. Вот когда пауки постигли всю глубину и силу ненависти, а это в свою очередь развило у них способность парализовать людей волевой энергией. Вот что определило решимость людей покончить с пауками любой ценой. И они прознали, что если нападать на пауков внезапно, из засады, те не успевают объединить свои умы в силовую паутину. И Вакен, устраивая засады, уничтожил столько восьмилапых, что снискал себе прозвище Убийца Пауков. Ему повезло умереть своей смертью, прежде чем восьмилапые взяли Корш, иначе кончина его была бы не менее жуткой, чем у Ивара Ужасного».
«Так почему, когда Хеб взял город, Сатханаса пощадили?»
«Пощады не было. Пауки без устали его выискивали, а он прятался в пещерах под городом. Ему с десятком людей удалось ускользнуть на лодках, которые там хранились».
Так вот откуда взялись те лодки на берегу подземной реки. Уж не люди ли Сатханаса вывели их из строя, чтобы не допустить погоню?
«Когда я их увидел, — продолжал старик, — все они были измотаны и удручены. Все, кроме Сатханаса, который сплачивал их силой своей воли. По нему было видно, что он не сдастся. Но ненависть, которой он горел, наводила на мысль, что она может сжечь и его самого».
«А пауки пустились в погоню?» — спросил Найл.
«Не знаю. Точнее, не думаю. Вероятно, считали, что оним теперь не помеха. И это было их ошибкой: Сатханас и его люди отыскали вход в Страну Призраков, и там он начал вынашивать план возмездия».
«Где же он, вход в Страну Призраков?» Найл перестал дышать в ожидании ответа.
«В семи лигах к северу от горы, именуемой Сколлен».
Одновременно со словами возникла и картина горы. Вот он, тот самый фантасмагоричный пейзаж с игольчатыми вершинами и приплюснутыми макушками вулканов — место, где потерпел неудачу Скорбо.
«А что за место эта Страна Призраков?» — поинтересовался Найл.
«Ты же был под священной горой? Страна Призраков чем-то похожа на этот край, только куда просторней.
Мои собратья прозвали ее Страной Зеленого Сумрака. Протяженность у нее более сотни миль».
«Ты сам там бывал?»
«Много раз. Еще задолго до того, как я появился на свет, там обитали трогласы (в уме Найла возник образ существа, похожего на огромную черную обезьяну). По они почти все погибли от ядовитых испарений во время извержения. В пору моего детства это была призрачная пустыня, где не водилось ничего, кроме проклятой нежити. Вот там и обосновался Сатханас со своими людьми. И постепенно число поселенцев возросло».
«Как оно могло возрасти, если у них не было женщин?» — хотел спросить Найл, но осекся: все и без того было ясно.
