Но неужели ушастый баггейн сомневался в том, что у меня был огнестрел? Сорок с лишним выстрелов в упор! Ничего не понимаю! Доктор положил свою лапу поверх моей и крепко сжал, успокаивая меня, как маленького, глупого чертёнка.
— Ты хочешь сказать, что…
— Я хочу сказать, что сейчас вам необходимо лечение и покой, — мягко перебил меня Висконский. — Примите мой совет, поменьше фантазируйте о всяких там бандитах, и вы очень скоро поправитесь, а значит, вспомните всё.
— Как я понимаю, никаких документов при мне не нашли? — тяжело вздохнул я, лишний раз подтверждая этот факт для самого себя. — Поэтому ваши и бездействовали до сих пор?
— Обидно слышать, что вы называете нашу работу бездействием, — улыбнулся Висконский. — Но вы правы, никаких бумаг, паспорта, водительских прав или любого иного удостоверения личности у вас нет. Иначе зачем бы мне тогда было важно ваше имя.
— Мало ли. — Я не стал продолжать, просто не хотел.
Зная склонность персонала этой клиники к проверочкам и составлениям неких психологических портретов… дьявол его знает! Может, Висконский также лишь проверял, что я о себе помню?
— Но теперь, зная, кто я и как меня зовут, необходимо связаться с полицией, так?
Баггейн наигранно закатил глаза, полагая, что я не вижу этого.
— Непременно. Но чуть позже. Всё же подождём, когда побочный эффект от приёма препаратов сойдёт на нет.
— Почему не сейчас?
— Потому что, как ваш лечащий врач, я обязан в первую очередь заботиться о вашем здоровье. — Висконский продолжал упёрто стоять на своём. — И я говорю: позже. Всё позже.
Разговор отнял у меня много сил и уже начинал давить в печёнках. Казалось, я бился головой о железобетонную стену непонимания, а баггейн вежливо, но твёрдо отстаивал позиции научной медицины. Я гулко выдохнул, потом похлопал себя по щекам, успокаивая пошатнувшиеся нервы. Не знаю уж, каким чудом баггейн стал врачом, но мне вынужденно приходилось с этим считаться.
— Послушайте, доктор, я лейтенант ночградской жандармерии, следователь отдела по борьбе с организованной преступностью, и я требую, чтобы ты связал меня с моим же начальством немедленно! Так понятнее?
Каюсь, нечего было устраивать весь этот балаган и ходить всё это время вокруг да около. Мне следовало сразу прояснить ситуацию. Врач крайне спокойно выслушал мои слова. То есть не перебивал, не лез с расспросами, но свои позиции не сдавал.
— Что ж, я понимаю ваше беспокойство, офицер Видич, и уверяю вас, что мы займёмся вашим вопросом в самое ближайшее время, — мягко пообещал Висконский.
— Ты не расслышал? — яростно зарычал я. — Зови главного, соединяйте меня с начальством немедленно! Я требую перевода меня в подведомственный полицейский госпиталь, в конце концов!
Мне удалось кое-как поднять лапу и врезать кулаком по матрасу. Подействовало. Перепуганный баггейн подскочил, попятился и заблеял какие-то обещания. Однако, видя, что принятое лекарство крепко действует на меня, оборотень остановился. Расправил чёрный халат, храбро выдохнул и подошёл к стенду, где висела моя «история болезни».
— Ну уж нет, вы однозначно не в себе, дорогой мой Деян, — задумчиво прошептал он. — Тогда скажу вам всё так, как есть. Если бы на пике Панчича проходила какая-то тайная спецоперация и в ней пострадал сотрудник столичной жандармерии, так в нашу клинику давным-давно бы пришёл запрос о вашем состоянии! Но поскольку никакого запроса нет, это, знаете ли, наводит на определённые мысли о правдивости ваших слов…
С невозмутимым видом доктор Висконский принялся перебирать снимки. После его слов мне стало совершенно не по себе. А ведь действительно, по факту никто в родном отделе не мог подать обо мне запрос. Я отправлялся сюда одетый по гражданке, по подписанной увольнительной, к тому же оплатив билет не своей картой, а личными средствами майора Кадича, а значит, фактически был не на службе…
Хреново же обстояли дела!
— Допустим, я поверю вам, что вы жандармский офицер, — не отрываясь от чтения отчётов, продолжил баггейн. — Я даже могу позвонить куда следует. Вот только в Ночграде с меня потребуют ваши бумаги, а у вас нет ни удостоверения личности, ни какого-либо служебного удостоверения…
— Оно у меня было!
— О, неужели? — С невозмутимым видом доктор принялся перебирать снимки.
— Мне нужен всего один звонок, — сдался я.
— Сами знаете, что в районе пика Панчича серьёзные проблемы со связью, и наша клиника не исключение. Боюсь, что прямо сейчас удовлетворить ваш запрос невозможно, — равнодушно пожал плечами оборотень.
Не хотелось до конца слушать весь этот бред. Висконский на полном серьёзе утверждал, будто бы в этой самой клинике Лисича не ловила связь, а виной тому была отдаленность пика Панчича от благ цивилизации. О сотовых операторах в этих краях никогда не слышали, в чём я успел убедиться лично, не спорю.
Но чтобы от внешнего мира отрезало целую больницу? Да ещё нашпигованную самыми современными медицинскими штучками? Вот этот вариант представлялся крайне маловероятным.
— Как же вы связываетесь с внешним миром, где заказываете лекарства? — удачно, как мне показалось, съехидничал я.
— Ну вас опять не в ту степь понесло, офицер. Понятно, что мы и препараты заказываем, и чертей записываем, как без связи-то? — равнодушно пожал плечами врач. — Кто бы устраивал тогда здесь больницу? Связь-то есть, мы общаемся с внешним миром через «Чербские железные дороги». Поездом нужные препараты получаем, да и обычную почту в наше время ещё никто не отменял!
— А как же спутниковая телефония? — удивился я.
Уж не знаю, как баггейн, но лично я чувствовал себя без мобильника словно без лап.
— Должно быть, вы давненько не получали счета за спутниковую телефонию? У самого Люцифера шерсть дыбом встанет, прости за наезды и недоверие! — хмыкнул Висконский. — А между собой мы и по внутренней линии отлично общаемся. Ничё так, всё работает, никто не жалуется.
Я покосился на непробиваемого доктора, но промолчал. Так, значит, придётся поверить Висконскому на слово. Изолированная дыра, говорите…
Хотя «дырой» клинику доктора Лисича можно было назвать с большущей натяжкой. Судя по здешней технике и персоналу, это настоящая больница. Вот только спрашивается — для кого? Чтобы пересчитать местных, хватило бы пальцев обеих лап.
Федеральный проект развития медицины в регионе? Наше правительство никогда ни с кем особо не церемонилось, поэтому в глубинке медицина начиналась и заканчивалась вотчинами захудалых докторов, некогда заваливших выпускной экзамен в медакадемии.
Неужто на клинику раскошелился Петко Ивич, который, как заверял леший, получил от правительства зелёный свет на развитие этого региона? Я озвучил свои мысли Висконскому, но тот лишь шутливо отмахнулся.
