— Вам бы сдать двигатель в автосервис, — заметил я.
Леший только отмахнулся. Судя по всему, действительно ненавидел свою работу и был не прочь доломать чудо-самокат окончательно, своими руками.
— Залезай, долго будешь стоять? — недовольно фыркнул он. Хозяин леса даже не поблагодарил меня за помощь. — Ты своим чертям столичным рассказывай о том, что и где чинить, а меня учить не надо. Достало всё, так кому хочешь и передай.
Я слушал тираду лешего и не понимал, о чём он говорит. В который раз лесничий связывал меня с какими-то чертями. Видимо, будет лучше уточнить у возбуждённого старикана прежде, чем мы тронемся. А то мало тут маньяков…
— Вы, наверное, перепутали меня с кем-то? — спросил я, с порога отвергая версию, что познакомился с убеждённым лесным расистом, ненавидевшим чертей.
— Перепутал? Да я все ваши рожи бандитские наизусть выучил, — самодовольно хмыкнул мой водитель. — У меня-то глаз намётан, где бандит, где нормальный нечистый, отличить могу сразу.
— А-а, тогда это не про меня. Я приехал на пик Панчича впервые и ни с кем здесь не знаком, потому что я простой турист.
— Турист, говоришь? — недоверчиво протянул леший. — Во брехло! У нас тут туристов отродясь не было!
— Ну а я приехал, — не отступался я.
Леший о чём-то задумался, но в итоге указал мне на телегу.
— Ладно, садись, так уж и быть, довезу, а то язык у тебя какой, шершавый вроде, а только что не говоришь, как облизываешь.
Я ловко запрыгнул на деревянную платформу. Смущённо огляделся, пытаясь понять, куда можно присесть.
— Ты посмотри-ка, ему ещё и креслице подавай, — качая рогами, усмехнулся старик. — Так пристраивайся, прямо на платформу. Только держись покрепче, трясёт. На обочину выбросит, а я и не замечу. Вот будешь потом по лесу бегать, догонять!
Педали газа в машине не было, как не было тут коробки передач. Тронулись после того, как леший наклонил руль немного вперёд. Трёхколёсный аппарат покатился по разбитой дороге со скоростью не больше двадцати километров в час. Медленно, но всяко лучше, чем идти к пику Панчича пешком.
Я присел на пол, ухватился за непонятно для чего служащий выступ. Обратил внимание, что на платформе некогда крепились пассажирские сидушки. Сейчас от них остались забившиеся грязью крепёжные отверстия. Остальное пространство использовалось для перевозок. Неужели именно на этом тарантасе здесь разъезжали боевики Чумазого?
Маловероятно, конечно, но, с другой стороны, откуда-то ведь этот старый хмырь уверен, что знает, как выглядят бандиты. И вот именно в этом моменте я ему почему-то верил.
Ноздри вдруг поймали странный запах. Телега была буквально пропитана им. Но этот странный запах перебивался вонью мокрой древесины, поэтому я не мог с точностью сказать, что раньше перевозили на платформе чудо-самоката. Однако что-то тут, очевидно, возили, причём довольно часто, с завидным постоянством, рейсами.
Иначе запах давно бы выветрился. Да и сам леший что-то говорил о погрузке. Ещё один вопрос в копилочку неотвеченных. Хотя на какие ответы я вообще тут надеюсь…
Впрочем, подобные мысли отходили на второй план, когда я видел, каких трудов стоило водиле-лешему управлять чудо-самокатом. Чтобы удержать его вровень с дорогой, старику приходилось вставать на цыпочки и виснуть на руле. А когда телега наскочила на очередной ухаб, переднее колесо так вывернулось, что транспорт повело и мы за малым не улетели в кювет!
Старика подкинуло, да так, что его покрытые вьющимся плющом ноги оторвались от крепко сбитых деревяшек платформы. Я уже было хотел сам схватиться за руль, но леший на удивление ловко справился с управлением. Каким-то чудом мы продолжили движение вперёд, не сбавляя скорости и подпрыгивая вверх до полуметра. Ещё парочка таких выкрутасов, и я бы потребовал остановиться, видит дьявол!
Самокату явно требовалось привести в порядок сход-развал, а я всё ещё дорожил своей жизнью. Да и обидно было бы свернуть шею, даже не добравшись до банды Чумазого и Жорика! Что обо мне начальство подумает?! Что я зря ношу лейтенантские погоны…
Старый леший скверно ругался, сплёвывал попадавшее ему в пасть масло, корчил рожи не хуже профессиональных бесов-мимов. Я кое-как держался обеими лапами за выступавшую железяку. Несмотря на совсем детскую скорость, трясло так, что на любой колдобине меня могло выбросить на потрескавшуюся дорогу, в яму или вообще в лес, не шутил старина-леший.
— Что же тебя занесло-то в наши края, мой хороший путешественник?
Я попытался смириться с тем, что он не выбирал выражения. Но называть порядочного чёрта «хорошим» было верхом наглости и неприличия. Может быть, старик специально хотел меня поддеть? Ладно, подыграем.
— Природой вашей полюбоваться, что ещё тут делать? — съёрничал я, пожал плечами, забыв, что леший не видит меня.
— Ты вот не бреши, полюбоваться он приехал. — Старик умудрился обернуться, но наше корыто тут же повело. Леший извергнул фонтан ругательств и вновь вцепился в руль. — Я за свои-то годы здесь отродясь столько чертей не видел, сколько за последние дня три. У вас что, фестиваль какой? Чего вы сюда всем скопом понаехали? Дёгтем намазано?
— Понятия не имею, — громко соврал я. — Но мне нравится!
Сам же сделал очередную пометку в памяти. Итак, бойцы Чумазого были здесь. Я решил уточнить у лешего, как много чертей он здесь видел. Старик несколько минут молчал. Когда я собрался повторить свой вопрос, он всё же сказал:
— Пфф, как же, нравится ему тут… Лапшу-то на уши не вешай, сынок, не дорос ещё. А чертей твоих на штуковине с пропеллерами привезли.
— На вертолёте? — уточнил я.
— Мне почём знать, может, и на этом твоём… ветролёте, — раздражённо ответил леший.
Ничего удивительного, в такой глуши, без интернета, телевидения и газет, старик понятия не имел о вертолётах и даже не мог правильно выговорить название. Возможно, за всю свою жизнь он видел коптеры лишь пару раз, да и то наверняка издалека. Я же был абсолютно уверен, что Чумазый Петко со своими чертями прибудет к пику Панчича на личном воздушном транспорте. Таковым оказался вертолёт.
Леший продолжал свои рассуждения.
— Вы-то, чертяки, вон на машинах ездить привыкли, тарантасы вам подавай, ножками ходить вон и то отказываетесь, а командовать командуете… Ничего, недолго вам бал править осталось! — вдруг заявил он.
Я пожал плечами, решив не придавать значения его словам. Малые народы, к которым, без всякого сомнения, относился леший, частенько рассуждали о несправедливой верховной власти чертей в этом грешном мире. Старик не первый и не последний, кто пророчил моей расе скорый крах.
— Сам-то чего отстал? — с любопытством спросил он. — Я поначалу вовсе тебя с горгулом спутал, думал, из здешних. Опять мозги канифолить пришёл, умного из себя строить. Но оно ведь как ни кичись, а дурак останется дураком! Конечно, я б тоже дураком стал, коли по десять раз на дню дрянь химическую в себя запихивал бы горстями!
