— А вот эти костяшки, — пришел черед местам над указательным и средним пальцем, — сильные, хорошие. Ими и надо бить.
И Хоар, зажав кулак Ултера в своей руке, медленно ударил в свою раскрытую ладонь.
— Чувствуешь? А теперь смотри — во время удара доворачиваем кулак, — и Хоар вновь медленно показал как. А потом быстро ударил по-новому. Звук удара детского кулака по жесткой мужской ладони прозвучал над поляной.
— Ого! — притворно затряс ладонью Хоар. — Силач!
— Нет, силач — это Тарх, — ответил мальчик. — Он быка одним ударом свалить может. Его так и прозвали — Бык.
— Ты его знаешь? — заинтересовался Хоар.
— Да, — кивнул Ултер. Голос его вновь упал до шепота. — Друг отца… Он нас с братом на плечи… — Мальчик поджал губы и замолчал.
Утешителя из Хоара не получилось, не стоило и пытаться. Он сунул в руки Ултера хлеб, луковицу с зеленым пером, кусок сыра и глиняную кружку с горячим настоем.
— Ешь, — буркнул он.
Когда едят-пьют — тогда не плачут. Хоар отломил еще одну краюху хлеба и отрезал сыра. Подходя к арбе, он вновь увидел над горизонтом черную тучу, подсвеченную закатным солнцем.
— Что ты все в небо смотришь? — сварливо встретил его Хродвиг, беря двумя руками кружку и жестом отказываясь от еды.
— Там дым, Хранитель. Второй день как увидел.
— И что? — после короткого глотка спросил Хродвиг.
— Дым в горах всегда не к добру, — ответил Хоар. — Я подумал… Ты рассказывал — вдруг чума…
Хродвиг сделал еще один глоток и протянул Хоару чашку. Потом ухватил спутника за плечо и вылез из арбы. Приложил ладонь к глазам, сощурившись. Посмотрел недолго, повернулся и забрал кружку.
— Мы столько лет рядом, но ты так толком и не знаешь гор. Мы все боялись твоих мнимых врагов… — задумался старик. Отхлебнул настоя и сказал: — Это не чума. Колодец горит. Земляное масло подожгли.
Хоар помолчал, обдумывая услышанное и все, что он знал о Колодце.
— Колодец — владение Империи. Империя — это рабы… — вслух размышлял он. Ултер заинтересовался услышанным и подошел ближе. — Рабы взбунтовались?
— Похоже на то, — кивнул Хродвиг. А потом махнул рукой. — Рабы не опаснее червей. И место им тоже в земле. Бывших рабов не бывает. Мой внук размажет их по окрестным скалам тонким слоем; правда, правнучек? — Хродвиг потрепал Ули по голове, стряхивая соломинки, и заухал. Его уханье кануло в густую пелену тумана и, отражаясь от невидимых стен ущелья, полетело-поскакало над горами, пока не утихло вдали.
Ночью никто не тревожил их привал, но Хоар почти не сомкнул глаз. Мысль о том, что огромная толпа рабов в самом центре гор стала неуправляемой, не давала уснуть. Хоар пытался предугадать развитие событий, но слишком плохо знал те места, в этом Хранитель был прав. Промаявшись без толку, Хоар сменил на посту Третьего.
По давней привычке улегшись под арбу, он слушал звуки ночи и то и дело возвращался к мысли, какой будет его жизнь без Хродвига. Занятие это было бессмысленное, все равно что трогать языком больной зуб: глупо, чревато болью, но заставить себя не бередить зуб невозможно. А наутро, едва развиднелось, Хоар спустился к ручью, чтобы набрать воды. Когда он поднялся к месту ночлега, то вновь почувствовал на себе чей-то взгляд.
Глава 5
Арратой. Колодец, Старый пост
На чахлых деревцах, скалах и валунах собрался десяток воронов. Птицы расселись полукругом над полем боя и внимательно смотрели за происходящим. Увиденное тревожило их, и они то и дело коротко переговаривались о чем-то друг с другом.
«Известно о чем, — лениво подумал Арратой. — Тоже добычу делят».
Если бы не хлопья густого, как простокваша, дыма, в ясном горном небе уже нарезали бы круги и стервятники. Следом за стервятниками прибежали бы шакалы — даже здесь, на высокогорье, их хватало.
«Зря ругаетесь, — злорадно подумал Арратой, глядя на жирных, черных как смоль воронов. — Никого вам не оставят. Разве что требуху в пыли поворошите».
Вчерашний раб-учетчик, бывший купец и знаток языка дорча, невольный лазутчик, Арратой сидел у резервуара для земляного масла, подпирая спиной каменный борт. Он проследил взглядом, как мимо протащили за ноги безжизненное голое тело. Голова подпрыгивала на ухабах, словно живая. Как будто упрашивала: «Нет-нет-нет-нет… не делайте этого». Чумазые рабы, подтащив свою ношу с подветренной стороны Колодца, где жар не так чувствовался и клубы дыма относило в сторону, торопливо швырнули тело за край. Сделав дело, споро повернулись и пошли назад. А мимо уже волокли следующий труп.
«Теперь, после драки, и не понять, кто есть кто. Наш или дорожник. — Арратой присмотрелся. Голова размозжена булыжником — лица не разглядеть. Он вспомнил Плака с увесистым камнем на плече и передернул плечами. — Дорожник, — решил Арратой. — Слишком белый и чистый».
— Эй, учетчик! — раздалось вдруг неподалеку.
— Я Арратой, — ответил бывший купец.
— Да хоть клибб вареный, — всклокоченный, весь измазанный непонятно чем — кровью, земляным маслом, пылью (или всем разом), низенький мужичок сплюнул. — Тебя Череп кличет.
— Раз кличет, надо идти, — согласился Арратой, поднимаясь. — Где он?
— Все там же! — Мужичок махнул рукой в сторону обломков скалы, откуда недавно командовал боем и работал пращой Коска Копон по прозвищу Череп.
Не ответив, Арратой двинулся вниз, ближе к месту боя. Мимо волокли еще одно тело, и Арратой посторонился. Вкалывали вчерашние рабы, как муравьи, не знающие устали. Работали зло, азартно и с огоньком в глазах. В Колодце, с надсмотрщиками за спиной, такого Арратой не замечал. Впрочем, где те надсмотрщики? Известно где — там же, где и дорожники, — в Колодце.
У Арратоя хоть и немного, но было время подумать и понять, что единственная причина их успеха — Коска Копон по прозвищу Череп. Его решительность, жестокость и целеустремленность помогли мгновенно сплотить и возглавить неуправляемую толпу бунтовщиков, сколотив из них какое-то подобие воинского соединения. Череп был единственным из всех, кто понимал, что он делает и для чего.
Но насколько далеко он смотрит, на сколько шагов вперед просчитывает свои действия? Арратой успел прокрутить в голове несколько вариантов развития событий, и все они кончались одним. Смертью. Смерть была разной — от рук горцев, имперцев, самих восставших. В конце концов, смерть есть смерть. И потому все чаще Арратой вспоминал свой прежний план побега — тихий, скромный и надежный. Теперь уже нельзя взять с собой Клопа или Киора с Егером… Но это детали. Основа плана была верной: побег, горское золото, гьерд Мадлл, новая личина в Империи. Осталась одна малость — придумать, как оказаться в своей комнатке рядом с Рабской книгой в Старом посту, самом укрепленном сооружении в этой части гор.
— Ты пращник? С островов? — подходя, Арратой услышал гулкий, как из бочки, голос Плака.
