Во дворе послышались какие-то вопли, и Коска, сморщившись, развернулся и отправился назад, к распахнутому проему ворот. Сопровождавшие проследовали за ним. Войдя во двор, Арратой с удивлением увидел, как знакомые ему работники крепости трудились, приводя в порядок внутренний двор. Стараясь не смотреть на груду тел справа от ворот, Арратой спросил у Черепа:
— А с этими что? — И он кивнул на работников.
— А что с ними? — пробурчал Череп. — Они с нами теперь. Кто под горячую руку не попал. — Череп хмуро посмотрел на Плака. Тот засопел и потупился.
В глубине двора кого-то азартно избивали. Егер, подскочив к ним, крикнул:
— Управляющего выволокли! Живьем жечь собираются! — Он расхохотался и увидел Арратоя. — Умник! Выжил-таки? Я-то думал, прибил тебя Плак! — и он вновь расхохотался, побежав дальше.
Череп проводил его внимательным взглядом и двинулся вперед. Увидев Коску, все расступились. На земле валялся старый Забих. Голова старика пробита, и сквозь редкие седые волосы на проплешине текла кровь. Он что-то шипел и скреб руками по земле.
— Что, паскуда! — заорал кто-то. — С выбитыми зубами-то не попоешь?
Раздался дружный гогот.
— Это же он, губитель, нашего брата живьем жег! — закричал другой голос.
— Самого спалить его!
— В Колодец! В Колодец! — раздались крики со всех сторон.
Забих, виноватый лишь в том, что любил вино и умел считать, с ужасом замычал что-то. Череп подошел к нему ближе. Оглядел притихшую толпу. Пинком развернул старика на спину. И с размаху загнал тому кинжал в живот. Прижав дергающееся тело к земле, он немного подождал. Когда Забих затих, вынул кинжал, вытер его и встал.
— Плак, — негромко позвал он. Здоровяк тут же оказался подле него. — Наведи порядок: тела сжечь, двор прибрать. Посчитай припасы, оружие. Выставь караулы. Людей накормить от пуза.
— Сделаю, командир, — ответил Плак. — Отдыхай.
Череп рассеянно кивнул и отправился к казармам. К нему подбежал кто-то из здешних — Арратой присмотрелся, узнал слугу Забиха — шепнул что-то, и они с Черепом направились влево. Арратой проследил за ними и увидел, как Коска скрылся в комнате управляющего.
«Что ж, — горько хмыкнул Арратой, — теперь у нас новый управляющий. Смейся, Пагот-затейник!» — Арратой откупорил мех и уронил пару капель на землю, приветствуя Пагота. А потом жадно присосался к меху.
— Купец! — Его дернули за рукав. Арратой закашлялся и поперхнулся. — Клоп! Чтоб тебя! — выругался он.
— Вот у тебя вино есть, — сказал Клоп.
— Есть, — прижал к груди мех Арратой.
— И у меня есть… — доверительным шепотом поведал ему Клоп, показывая набитый заплечный мешок. — А еще оливки, сыр и хлеб. Выпьем?
— Выпьем, — покладисто согласился купец.
Он развернулся и двинулся прочь со двора. Быть сейчас среди всех этих людей после пережитого было решительно невозможно. И даже компания такого подонка, как Клоп, не казалась плохим выбором, раз у того были вино, оливки и сыр.
— Э-э, купец, — забеспокоился Клоп, — а куда это мы идем?
— Как — куда? — удивился Арратой, поднимающийся по лестнице. Еще недавно он скатился с нее, не помня себя и держа короткий меч наголо, а теперь поднимался обратно, живой и невредимый. Только за это уже стоило выпить. — Ко мне, конечно.
— Я это… не хочу к тебе, — жалобно протянул Клоп.
«Книга, — вспомнил Арратой. — Большая страшная Книга. Сами уже вроде как не рабы, а Рабской книги по-прежнему боятся».
— Не хочешь так не хочешь, — не стал спорить купец. — рядом сядем, на галерейке. В тупичке, у скалы.
— О! Тупичок — это хорошо! — обрадовался Клоп. — А то набегут, дармоеды.
Они дошли до комнатушки Арратоя. Клоп опасливо заглянул в нее, увидел одинокий огонек светильника и Книгу и поспешно отпрянул. Арратой, войдя в комнату, смахнул овечью шкуру с лавки на пол. Выволок лавку и табурет в коридор. Они уселись прямо на скрипучий деревянный пол и разложили нехитрые припасы на лавку и табурет. Отгородились от остального коридора распахнутой дверью и спрятались за ней. Суетливая жизнь внутреннего двора, по которому Плак гонял работников, была перед ними как на ладони. Их самих, наоборот, никто не замечал.
— У меня и кружки есть! — с гордостью сообщил Клоп, разливая густую фиолетовую жидкость по кособоким глиняным плошкам.
— Хвала Паготу! За то, что выжили! — поднял пиршественную чашу Арратой.
— За новую жизнь! — поддакнул Клоп.
Выпили. Схватив горсть оливок, Арратой кинул их в рот, торопливо прожевывая. Может быть, для Клопа это и новая жизнь, а для него, Арратоя, старая. И он знает, для чего будет рвать жилы и что он хочет вернуть. Вино и оливки, великий Пагот! Оливки и вино!
— А ты и вправду чудом выжил! — жизнерадостно сообщил Клоп, засунув в рот кусок сыра. — Плак-безумец же тебя тесаком полоснуть хотел. Махнул даже! Только ты раньше на землю брякнулся. И своих упредил. Как ворота распахнулись, у бугая этого глаза остекленели. И попер вперед! Все орут, визжат, а он молча бежит. А обогнать его никто не хочет — дурных нет.
Клоп вновь наполнил чаши.
— А своих я упредил, говоришь?
— Ага, они порскнули из-под ног Плака, как зайцы. Этот бугай врезался в толпу и пластает все кругом. Я подбегаю сзади, ору ему: «Амаран! Амаран!»
— Зачем это? — удивился Арратой.
— Это он мне перед боем велел. Где он служил, у них боевой клич такой. Он от него в себя приходит. Очухался, головой вертит… Выпьем?
Выпили.
— Я смотрю, живых-то вояк во дворе нет, с-с-сучьих потрохов. — Клоп куском хлеба показал во двор. Откуда-то достали ручную тележку. Тела вновь раздевали и на тележке везли в сторону Колодца. — А на командира-то нашего насели!
Клоп сделал страшные глаза. Стало понятно, что он уже пьян.
— Отбивается Череп из последних сил, значит, на стене. О! Как раз над нами. — Клоп воздел указательный палец вверх. — Спиной к скале встал, чтоб не обошли, и отмахивается.
— Так с ним же Киор был! И еще один… — удивился Арратой.
— Так убили их, — отмахнулся Клоп. — Сразу же и зарубили.
Арратой поднял чашу вверх, и Клоп повторил его жест.
— Я кабану-то нашему показываю наверх. Говорю — Черепу-то сейчас череп расколют! — Клоп рассмеялся визгливо и икнул.
— А Плак что? — заинтересовался купец. Перед ним все плыло, а в ушах шумело. Он понял, что тоже пьян. Посмотрев во дворик, он увидел, как вразвалку прошагал кривоногий Егер.
— Плак заревел и побежал. А я смотрю и думаю: зарубит он командира нашего или нет?
— А он что? — рассеянно спросил купец.
Он поискал глазами кривоногого, но тот куда-то пропал. Какая-то мысль всплыла в хмельной голове купца, но он все никак не мог рассмотреть и ухватить ее.
